— Когда он был в тюрьме, Джулия чуть ли не каждый день писала ему письма, но все они возвращались нераспечатанными. После того как его освободили, она пыталась связаться с ним через адвокатов, но ответа также не последовало. Хотя на этот раз ее интересовало только то, каким образом она может вернуть присланную ей машину. До тех пор пока Бенедикт не узнает… до тех пор пока кто-нибудь не расскажет и не докажет ему, что Джулия не лгала и совершенно искренне собиралась присоединиться к нему в Мехико, она не сможет жить в мире ни с собой, ни с тобой, ни с кем бы то ни было. Разве вы не понимаете, что она наложила на себя своеобразную епитимью и будет нести ее, если понадобится, хоть всю жизнь?
Пол был настолько изумлен, что не сразу смог сформулировать свою мысль.
— Значит, это единственное, что не дает ей… полюбить меня? Ей необходимо официальное отпущение грехов со стороны Бенедикта?
— Насколько я понимаю, — уклончиво ответила Кэтрин, — дело обстоит именно так.
— Ну что ж, — решил Пол после очень короткого раздумья. — Если вопрос действительно упирается в это, то я его решу. Джулии не понадобится больше ждать ни шесть недель, ни даже шесть дней. — Он встал, и хотя ни Кэтрин, ни Тед не понимали, что он задумал, они видели, что Пол настроен более чем решительно. — Думаю, что мне потребуется от силы два дня. Передайте Джулии, что мне пришлось срочно уехать.
С этими словами Пол развернулся и направился в свою комнату. Все еще не понимая, что он задумал, Кэтрин крикнула вдогонку:
— Но Пол, ведь он не захочет даже говорить с ней!
— Зато ему придется поговорить со мной! — отрывисто бросил Пол, заходя в комнату для гостей.
— Но почему ты думаешь, что с тобой он говорить согласится? — спросил Тед через пару минут, когда Пол вновь появился в дверях с сумкой в руке.
— Потому, — ответил Пол, бросая ему на колени значок сотрудника ФБР, и достал из шкафа пальто.
— Это поможет тебе пройти в его дом, но это никоим образом не заставит его поверить тебе.
— А этот сукин сын совершенно не обязан верить мне. Где письмо, которое Джулия собиралась оставить вам перед отъездом?
— У меня, — сказала Кэтрин, вставая, — но оно тоже ни в чем не убедит Бенедикта. Ты же ничем не сможешь доказать, что она написала его не вчера.
Через минуту Кэтрин вернулась.
— Пойми, он сейчас снова богат и знаменит. А потому будет относиться вдвойне подозрительно к любой попытке примирения со стороны Джулии.
— Может быть. Но в моем офисе в Далласе есть еще кое-что, и это заставит его поверить!
— И что же это?
— Видеозаписи, — коротко ответил Пол, забирая у Теда значок. — Например, видеозапись пресс-конференции, на которой она делает все, чтобы привлечь симпатии на его сторону.
— Боюсь, что это тоже не поможет. Он решит, что это — всего лишь часть хитроумного плана, который она разработала, чтобы помочь вам арестовать его.
— А кроме того, — перебил ее Пол, распихивая по карманам мелочи, которые забыл, когда собирал сумку, — у меня есть конфискованная видеозапись ареста и того, как Джулия вела себя во время него. Если человек сможет просмотреть эту запись и ничего не почувствовать, значит, у него вообще нет ни сердца, ни души. На тот случай, если вы еще не догадались, — добавил он, направляясь к двери, — я сейчас еду в Даллас, чтобы взять все, что мне нужно, и утром вылетаю в Лос-Анджелес. В досье должен быть его калифорнийский адрес.
— Ты не боишься испортить чудесный прием? — саркастически поинтересовался Тед.
— К черту Бенедикта вместе с его приемом. Я сыт по горло тем, в какой ад превратилась жизнь Джулии, да и моя тоже, по его милости. А если у меня все же ничего не получится, если он откажется выслушать меня и посмотреть видеозаписи, то тогда придется действовать уже вам. В конце концов, вы имеете полное право подать на него в суд за похищение и причиненный Джулии моральный ущерб. Так что если Бенедикт не захочет слушать меня, то ему все равно придется выслушать вас, причем в суде, и расплатиться хорошеньким, жирненьким чеком на о-очень приличную сумму.
Пол обменялся рукопожатием с Тедом, и Кэтрин, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.
— До свидания. Спасибо тебе за все. Позвони после того, как переговоришь с ним.
Грустные нотки в голосе Кэтрин и взгляд, которым она проводила удаляющегося Пола, заставили Теда с любопытством посмотреть на жену.
— Твое «до свидания» прозвучало так, как будто ты прощаешься с ним навсегда. Почему?
— Потому что, — виновато потупившись, ответила Кэтрин, — я совершенно ужасная и неисправимая особа, которая просто не заслуживает такого замечательного мужа, как ты.
— Переведи.
— Есть одна деталь, о которой я не сказала ни тебе, ни Полу. Видишь ли, Джулия может думать сколько угодно, что ей нужно лишь прощение Зака. Но на самом-то деле ей необходим он сам. Всегда. И когда он был всего лишь беглым преступником, за которым охотилась вся страна. И сейчас. Если Полу удастся осуществить то, что он задумал, то Джулия получит нечто большее, чем официальное отпущение грехов. Она получит Зака Бенедикта.
— О чем ты говоришь? Этот парень снова стал кинозвездой номер один. Ты же сама видела сегодня его особняк и ту бабу, которая увивалась вокруг него. Неужели ты думаешь, что ради какой-то там Джулии Мэтисон он вдруг решит изменить такой привычный и милый его сердцу уклад?
Кэтрин усиленно делала вид, что чрезвычайно озабочена своим маникюром, но в ее голосе звучала абсолютная убежденность в собственных словах.
— Я читала письмо, которое он ей написал. Это — настоящая любовь. Поверь мне. По крайней мере я в этом убеждена. — Подняв глаза, она продолжила с улыбкой:
— И на его месте я бы сейчас была больше всего озабочена тем, что «малышка» Джулия Мэтисон после всего того, через что ей пришлось пройти по его милости, снова захотела иметь с ним дело. Она ведь очень обижена на него, Тед. Да, она не высказывает этого вслух, но в глубине души она оскорблена тем, как он с ней обошелся. И даже ее вина, за которую она так терзает себя, не оправдывает ни его лжи насчет смерти брата, ни отказа отвечать на ее письма, ни тем более нежелания встретиться с ней, когда он сидел в тюрьме.
— Но ведь в последнее время Джулия очень много смеется, и делает это совершенно искренне, — возразил Тед, отчаянно хватаясь за единственный контрдовод, который он мог привести в этом споре. — Вспомни, как она насмешила нас сегодня, рассказывая историю с пролитым на пиджак любимого директора клеем.