На какое-то мгновение он нелепо застыл, одной рукой удерживая за локоть Оливию, а другой, сжимая поводья лошади, в то время как юноша тщетно пытался ослабить его хватку. Затем граф отпустил Оливию и резко отпрянул, тяжело дыша, будто раненый зверь.
Юноша напыжился, словно бойцовый петушок, надменно глядя на Эрита, превосходившего его ростом и силой. У графа сжалось сердце, таким знакомым показалось ему это презрительное выражение.
— Я требую удовлетворения, сэр. Вы вели себя как законченный грубиян и невежа. Назовите своих секундантов.
— Лео, нет! — Оливия бросилась между мужчинами, подтверждая догадку Эрита. Ее голос дрожал от волнения. — Он не хотел оскорбить вас, Эрит. Лео всего лишь ребенок. Вы не станете драться с ребенком. Не верю, что вы на такое способны. Как бы ни велика была сила вашего гнева, вы этого не сделаете. Если вы человек чести.
— Я не ребенок, мисс Рейнз! — сердито выпалил мальчишка, бросая яростные взгляды на свою защитницу. Лицо его пошло красными пятнами.
— Нет, конечно, вы не ребенок. — Эрит с горечью вспомнил, как уязвима, бывает гордость мальчика. А этот юноша с его храбростью и вспыльчивым нравом был не намного моложе самого Эрита, когда тот женился и обзавелся детьми. — Надеюсь, вы примете мои искренние извинения.
— Эрит… — Оливия изумленно открыла рот.
Граф испытал минутную досаду, заметив, как удивило Оливию его здравомыслие. Но злость и жажда мести тотчас исчезли, стоило ему увидеть лицо мальчика. Осталось лишь нетерпеливое желание получить ответы на мучившие его вопросы.
Юноша продолжал сверлить Эрита угрюмым взглядом.
— Вы должны принести извинения не мне, а даме, сэр. Это ее вы оскорбили.
— Вы правы, — покладисто согласился Эрит. Повернувшись к Оливии, он почтительно поклонился. — Прошу прощения, мисс Рейнз. Я забылся и вел себя неучтиво.
Куртизанка милостиво кивнула с величием королевы.
— Я принимаю ваши извинения, милорд.
— Милорд? — ошеломленно переспросил мальчик. Должно быть, он не расслышал имя Эрита, произнесенное Оливией.
По лицу куртизанки пробежала тень недовольства, но Эрит не оставил ей выбора: теперь следовало представить мужчин друг другу. Граф отказался прийти ей на помощь. Он сгорал от любопытства.
— Лорд Эрит, позвольте представить вам моего крестника, Леонидаса Уэнтуорта, — со вздохом произнесла Оливия.
— Мистер Уэнтуорт, — кивнул Эрит, пытаясь припомнить, нет ли у него знакомых с таким именем. Он не знал ни одного Уэнтуорта, но едва ли это имело значение. Происхождение мальчика легко читалось по его лицу. Неудивительно, что Оливия прятала юношу в этой глуши.
— Лео, это… мой друг, граф Эрит.
— Милорд. — Леонидас Уэнтуорт поклонился вежливо, хотя и довольно холодно. Движения юнца отличались природным изяществом, что, конечно же, объяснялось его происхождением. — Я не знаком ни с одним из лондонских друзей мисс Рейнз, если не считать лорда Перегрина.
Эриту понравилась холодная сдержанность, с которой держался мальчишка. Определенно свои принципы он ставил выше возможности завязать близкое знакомство с богатым аристократом.
Но юношеское высокомерие слетело с Лео при виде лошади графа. Стоя позади хозяина, мерин без особого интереса обнюхивал густую траву. Эрит легко угадал восторг мальчишки по тому, как вспыхнули его темные глаза, опушенные густыми ресницами. Такие же точно глаза с ненавистью и презрением смотрели на Эрита в лондонском доме лорда Перегрина.
— Вы не могли бы напоить Бея? Несчастное животное страдает без воды с самого Лондона.
Лицо Лео осветилось улыбкой. Мальчишка был настоящим красавцем.
— С великим удовольствием, сэр. Это испанец? Эрит был приятно удивлен. Юнец разбирался в лошадях.
— Да. Около десяти лет назад я привез несколько андалузских чистокровок для своих конюшен в Селдене, чтобы улучшить породу. Бей — одна из моих первых удач.
Забыв о недавнем гневе, Уэнтуорт с откровенным восхищением принял из рук графа поводья и повел мерина к пруду.
— Вам не следовало пускаться за мной в погоню, — шепотом произнесла Оливия, подступая ближе, хотя мальчик отошел довольно далеко и смог бы расслышать разве что пронзительный крик. Эрит сомневался, что его любовница способна закатить истерику, как бы ни была она рассержена.
— Да, не следовало, — признал он.
— О чем вы думали? — Голос Оливии дрожал, как звенящий камертон.
Эрит твердо встретил ее взгляд.
— Вы сами знаете. Я думал, что вы встречаетесь с любовником.
— Но я обещала хранить вам верность.
— Женщины лгут.
— Я не лгу.
— Лжете.
На мгновение тягостные, полные боли воспоминания о последних двух ночах нахлынули на них обоих. Эрит с горечью вновь увидел себя, распростертого на простынях, изливающего семя, рядом с помертвевшей, охваченной смятением женщиной.
Щеки Оливии густо покраснели, как недавно лицо мальчика.
— Вы обещали мне полную свободу передвижения, когда я согласилась стать вашей любовницей.
Эрит пожал плечами.
— Что я могу сказать? Я ревновал.
Черт возьми, он сходил с ума от ревности. Отвратительные подозрения терзали его, доводя до исступления. Он чуть не обезумел, увидев, как Оливия покидает Лондон, и едва сдержался, застав ее с Уэнтуортом. Как ей удалось пробудить в нем такую бурю чувств? Связь с Оливией. Рейнз должна была лишь скрасить его недолгое пребывание в Лондоне, не более. Так почему же, узнав о предательстве любовницы, Эрит превратился в дикого зверя, готового драться когтями и зубами за принадлежавшую ему женщину?
Женщину, с которой был знаком меньше недели.
Возможно, стоит им лучше узнать друг друга, и ее очарование поблекнет? Но в душе Эрит знал, что с каждым днем все больше запутывается в ее сетях, все больше привязывается к ней.
Краска отхлынула от щек Оливии. Неожиданное признание Эрита поразило ее.
— Я вам не верю.
— Я сам с трудом себе верю.
Губы Оливии сурово сжались. Одним резким движением руки она отбросила назад непослушные пряди, падавшие ей на щеки. Даже ее прическа здесь выглядела иначе. Проще. Свободнее. Естественнее. Ее голос по-прежнему звучал чуть слышно.
— Наша связь не может больше продолжаться. Вы понимаете? Я не позволю, чтобы за мной следили — шпионили, ограничивая мою свободу. — Оливия замолчала, и Эрит понял, что она пытается обуздать гордость и гнев, чтобы обратиться к нему с просьбой. — Милорд, я полагаюсь на вашу честь. Надеюсь, вы никогда не заговорите о том, что видели здесь.
Эрит издал короткий смешок. Эта женщина привыкла повелевать своими любовниками и вить из них веревки. Временами ему нравилось противоречить ей, просто из желания увидеть, как она ощетинится. Но сейчас на карту было поставлено слишком много, чтобы играть в перетягивание каната, соперничая за власть.