— Мы будем работать, — пообещал он. Послышался облегченный полувздох-полусмешок.
— Так и быть. Заедешь за мной в шесть? На той стороне улицы есть неплохой ресторан. А потом можем пойти ко мне.
— Согласен, — кивнул Мэтт, готовый во всем соглашаться с Мередит, так долго, пока она не попытается избегать его.
— Мне звонили несколько раз, но мы вчера устроили им такой спектакль, что, думаю, теперь все это умрет естественной смертью. Я говорила с Паркером вчера и сегодня, и его тоже оставили в покое.
Мэтту было в высшей степени наплевать, если репортеры даже сожрут Паркера заживо, но он был совсем не в восторге оттого открытия, что Мередит после конференции уже успела поговорить с женихом дважды, зато ему, своему мужу, даже не позаботилась позвонить! Зато Мередит, очевидно, не провела ночь с Паркером! Ужасно этим обрадованный, Мэтт согласился, что новости прекрасные и что он заедет за ней около шести.
После шума, давки и раздраженных голосов покупателей, заполонивших весь магазин, относительная тишина на этаже, где находился офис Мередит, казалась благословенным облегчением. Справа за столами трудились две секретарши, остальные уже ушли. Дверь кабинета Мередит в дальнем конце коридора, обтянутого ковровым покрытием, была открыта, и Мэтт увидел сидевшую за столом группу мужчин и одну женщину. Стол секретарши опустел, компьютер был закрыт на ночь, поэтому вместо того, чтобы устроиться в приемной, Мэтт сбросил пальто и присел прямо на стол, довольный неожиданно представившейся возможностью увидеть, как работает Мередит и какого рода проблемы занимают ее время и мысли. Все в ней интриговало его. Как всегда.
Не замечая Мэтта, Мередит взглянула на счет за фактуру, который протягивал Гордон Митчелл, главный менеджер по сбыту женской одежды и аксессуаров.
— Вы купили на триста долларов позолоченных металлических пуговиц? — спросила она, недоуменно улыбаясь. — Почему вы показываете мне счет? Смета не превышена.
— Потому что, — самодовольно объявил он, — именно золоченые пуговицы — причина повышенного сбыта в отделе женских платьев и готовой одежды. Я думал, вам будет приятно знать.
— Вы купили их и пришили вручную на тот товар, что у нас в магазине?
— Совершенно верно, — согласился он, вытягивая ноги и высокомерно усмехаясь. — Если на платье или костюме золоченые пуговицы, считайте, что все раскуплено. Просто с ума по ним сходят!
Мередит спокойно уставилась на него, избегая смотреть на Терезу Бишоп, вице-президента отделения перспективных закупок, в чьи обязанности входило предсказывать будущие тенденции в моде.
— Не могу полностью приписать вам всю честь открытия, — спокойно ответила она. — Терека давно, когда еще вернулась из путешествия в Нью-Йорк, говорила, что одним из направлений моды будет одежда, отделанная позолоченными пуговицами. Вы не обратили на это внимания. Тот факт, что вы с опозданием закупили пуговицы и стали их пришивать, не может компенсировать потери, которые мы понесли по вашей вине. Что еще вы можете доложить?
— Очень немного, — прошипел Митчелл. Не обращая внимания на его выходки, Мередит нажала кнопку компьютера, на котором высвечивались цифры продаж универмага по отделам и филиалам.
— Сбыт аксессуаров повысился на сорок пять процентов по сравнению с этим же днем прошлого года. Вы много трудитесь.
— Благодарю, мадам Президент, — ехидно бросил Митчелл.
— Насколько я припоминаю, вы наняли нового менеджера в отдел аксессуаров, а он привлек немало покупателей. Это верно?
— Совершенно верно, как всегда.
— А как идут дела с костюмами от Донны Каран, которые вы закупили в таком количестве? — продолжала она, неуязвимая к его злобному тону.
— Превосходно расходятся, как я и ожидал.
— Хорошо. Но что вы намереваетесь делать со всеми простенькими блузками и юбками, которыми забиты все вешалки?
— Собираюсь бросить камень и вывесить в отдельном зале.
— Хорошо, — нерешительно согласилась Мередит, — но повесьте объявление о распродаже и снимите с них ярлыки «Бенкрофт». Я сегодня зашла на третий этаж и увидела блузки с нашими ярлыками ценой восемьдесят пять долларов. Они и сорока пяти не стоят.
— Стоят, если на них эти ярлыки, — возразил Митчелл. — Ярлык кое-что значит для покупателей. Не вам об этом напоминать.
— Это скоро кончится, если мы станем продавать всякий утиль. Немедленно уберите блузки из отделов, отмаркируйте их знаком специальной закупки и срежьте ярлыки. А как насчет товаров из корзины, о которых вы столько говорили?
— Закупил. Я видел товар, в основном — бижутерия, есть очень красивые вещи.
Игнорируя сухие короткие реплики, Мередит, не повышая голоса, приказала:
— Пожалуйста, проследите, чтобы все товары из корзины лежали на отдельных прилавках. Я не хочу, чтобы этот хлам лежал вперемешку с дорогой бижутерией.
— Я же сказал, все вещи достаточно хорошего качества.
Мередит в наставшей тишине откинулась на спинку кресла, долго изучая Митчелла.
— Гордон, объясните, почему мы внезапно начали препираться из-за товара, который продает и не продает «Бенкрофт»? Вы обычно грудью отстаивали необходимость продажи товаров лишь самого высшего качества! А теперь неожиданно сами стали закупать вещи, более подходящие для магазинов средней руки, чем для такого универмага, как «Бенкрофт».
И когда Митчелл не соизволил ответить, Мередит резко наклонилась вперед, оставила щекотливую тему и, не глядя на Митчелла, обратилась к Полу Норману, вице-президенту по сбыту товаров для дома, единственному, с кем она сегодня еще не беседовала.
— Ваше отделение, как обычно, на высоте, Пол, — улыбнулась она. — Продажа электроприборов и мебели увеличилась на двадцать шесть процентов по сравнению с этой же неделей прошлого года.
— Двадцать семь, — ухмыльнулся он. — Как раз, когда я входил, цифра на компьютере перескочила на двадцать семь.
— Прекрасная работа, — искренне похвалила Мередит и хмыкнула, вспомнив о рекламных листках, вложенных в газеты, в которых предлагались стереопроигрыватели по необычайно низким ценам. — Электроника исчезает из наших магазинов, словно у нее появились ноги. Пытаетесь разорить «Хайленд суперсторз»?
— Я бы не против.
— И я тоже, — призналась она, но тут же, вновь став серьезной, оглядела собравшихся. — Дела идут прекрасно во всех филиалах, кроме нью-орлеанского. Мы потеряли прибыли в день угрозы взрыва, и по той же причине следующие четыре дня цифры продаж были чрезвычайно низкими.