— Я не сознавала, что избегаю твоего взгляда, — солгала она и тут же начала объяснять:
— «Бросить камень» означает продать вещь всего в два раза дороже закупочной цены. «Товары из корзины»— вещи типа бижутерии и различной галантереи, которые мы покупаем оптом, не глядя, по доллару за штуку. Обычно это сверхнормативы, скопившиеся у наших постоянных поставщиков. А четвертый вопрос? — осведомилась она, пока они ждали лифта.
«Сколько еще придется ждать, прежде чем ты станешь доверять мне? Сколько еще придется ждать, прежде чем ты ляжешь со мной в постель?
Сколько еще придется ждать, прежде чем ты перестанешь ускользать от меня?»
Мэтт задал последний вопрос вслух именно потому, что он был наименее взрывоопасным, и потому, что сгорал от любопытства увидеть ее реакцию.
— И сколько еще ты собираешься играть со мной в кошки-мышки?
Озадаченная его жесткой откровенностью, Мередит вздрогнула, но мгновенно пришла в себя и послала Мэтту веселый, задорный взгляд, вызвавший в нем неутолимое желание целовать ее.
— Пока ты не перестанешь заставлять меня плясать под твою дудку.
— А я думал, тебе это начинает нравиться, — пробурчал Мэтт.
— Я всегда наслаждалась твоим обществом, Мэтт, — заверила Мередит с большей искренностью, чем намеревалась. — Просто на этот раз меня раздражают твои мотивы.
— Я позавчера уже объяснил тебе, каковы мои мотивы, — твердо сказал Мэтт, не расслышав за спиной шагов, приглушенных толстым голубым ковром.
— Значит, мне не нравятся те мотивы, которые кроются за твоими мотивами, — колко пояснила она.
— За моими мотивами не кроется никаких мотивов, — тихо, настойчиво повторил Мэтт. Сзади раздался веселый голос:
— Может, и нет, зато за спинами у вас стоят люди, и ваша беседа становится слишком сложной, чтобы следовать ее смыслу без карты.
Оба одновременно обернулись. Марк Вреден поднял брови, но за улыбкой крылось предупреждение Наверняка посторонние их подслушивают.
— Желаю хорошего отдыха всем, — обратилась Мередит к секретаршам с ослепительно искусственной улыбкой.
Они спустились на первый этаж и начали проталкиваться сквозь толпу, покупателей, направляясь к ресторану на другой стороне улицы. Однако у одного из прилавков Мередит остановилась.
— Я хочу представить тебя миссис Миллисент, — сказала она Мэтту. — Она ушла на пенсию год назад, но приходит помогать нам перед Рождеством. Она будет в восторге, когда увидит тебя. Миссис Миллисент ведет список знаменитых людей, которых видела здесь за двадцать пять лет, а особенно восторгается кинозвездами.
— Но я не вхожу ни в ту, ни в другую категорию, — заметил Мэтт.
— Ты знаменит и, кроме того, ухаживал за самыми блестящими, самыми роскошными звездами, так что она подумает, будто умерла и оказалась на небесах.
Немного раздраженный намеренным упоминанием о многочисленных женщинах, с которыми он предположительно спал, Мэтт машинально последовал за ней через плотные ряды покупательниц, окруживших прилавок. Его портфель ударился о чей-то внушительный зад и зацепился за ремешок сумочки, но Мередит, очевидно, имевшая немалый опыт в путешествиях по переполненному магазину, удалялась как ни в чем не бывало. Владелица сумочки, очевидно, приняв его за неопытного вора-карманника, издала возмущенный вопль.
— Ваш ремешок зацепился за мой портфель… — начал объяснять Мэтт.
Но тут рот толстухи широко открылся:
— Вы… вы не Мэтт Фаррел? — пролепетала она.
— Нет, — солгал он и грубо протолкнулся мимо нее, пытаясь пробраться к Мередит через море пальто и сумочек; Мередит нетерпеливо оглянулась, вытащила его из толпы и вновь заговорила с пожилой продавщицей. Из громкоговорителей лились громкие звуки «Звените, колокольчики», перекрывавшие гул разговоров, и Мэтт еще с большей неловкостью обнаружил, что оказался у прилавка с, колготками и чулками, свисавшими с вращающихся вешалок, болтавшимися прямо перед его носом, задевавшими за волосы.
Мэтт с облегчением услышал, как Мередит назвала его имя, и, наклонившись, обнаружил шестидесятидвухлетнюю леди, зачарованно его изучавшую.
— Как поживаете? — пробормотал Мэтт, пожимая , протянутую руку. Но в этот момент на голову ему упал чулок, и Мэтту пришлось замолчать, чтобы выпутаться из тонкой сетки. Он снова протянул руку, и чулок улегся на его обтянутом кашемиром плече наподобие шарфа.
— Ах, Мередит! — возбужденно выпалила миссис Миллисент, наблюдая, как Мэтт тщетно пытается освободиться. — Он напоминает мне Кэри Гранта!
Мередит бросила на него скептический взгляд как раз в тот момент, когда еще один чулок приземлился ему на ухо. Мэтт поспешно сорвал его и бросил на прилавок, но Мередит, смеясь, отвернулась и поспешно закончила беседу с миссис Миллисент.
Наконец они отошли и вновь начали пробираться сквозь столпотворение. Они были уже у выхода, когда рядом оказалась покупательница, принявшая Мэтта за карманного вора.
— Это он! — объявила она во всеуслышание, не обращая внимания на Мередит, стоявшую за его спиной.
— Это Мэтью Фаррел, муж Мередит Бенкрофт, тот, который ухаживал за Мег Райен и Мишель Пфайфер!
Дама, стоявшая справа, сунула Мэтту пакет с покупками.
— Нельзя ли получить ваш автограф? — спросила она, роясь в сумочке в поисках ручки, надеясь, что Мэтт поставит свою подпись на пакете. Но Мэтт схватил за руку Мередит и ускользнул от женщины. Позади него раздался оскорбленный голос:
— Да кому нужен его автограф! Я только сейчас вспомнила, что он путался еще и с порнозвездой!
Мэтт ощущал исходившее от Мередит напряжение, но только когда, пробравшись через вращающиеся двери, они вышли в холодный зимний вечер, он попытался оправдаться.
— Несмотря на все, что ты обо мне думаешь, — начал он, зная, как ненавидит она его дурную славу, — люди не просят у меня автографов. Это случилось сегодня впервые, и то потому, что наши лица постоянно мелькают во всех выпусках новостей, не говоря уже о газетных снимках!
Мередит бросила на него полный сомнения взгляд, но промолчала.
Ситуация в ресторане оказалась куда хуже, чем в магазине. Тут было полно людей, сделавших рождественские покупки и теперь решивших поужинать пораньше, и в вестибюле выстроилась очередь в два ряда.
— Думаешь, нам стоит ждать? — спросила Мередит. И прежде чем слова слетели с языка, вокруг зажужжали голоса. Женщина, стоявшая напротив, перегнулась через пространство в три фута, отделявшее ее ряд от того, в котором стояли Мэтт и Мередит.