Линделл говорил, уставившись прямо перед собой. Теперь я лучше понимал, как все произошло. Начальство приказало ему прекратить расследование. Но я-то человек свободный, могу поступать, как мне заблагорассудится, и Линделл мне поможет.

– Ты, значит, не имеешь представления, чем их интересует это дело?

– Ни малейшего.

– И тем не менее хочешь, чтобы я продолжал его раскручивать?

– Если когда-нибудь, где-нибудь, кому-нибудь вздумаешь повторить эти слова, я поклянусь на Библии, что ничего такого не слышал. А пока отвечу: да, хочу. Считай меня своим заказчиком, парень.

Я включил зажигание, вырулил на дорогу и поехал назад в Уэствуд.

– Заплатить я тебе, конечно, не могу, – произнес Линделл. – Скорее всего мы даже встретиться не сможем.

– Перестань называть меня "парень", и будем квиты.

Линделл закивал, словно я предложил ему серьезную сделку. Притормаживая, я съехал с Калифорнийского спуска на шоссе вдоль берега, миновал Санта-Моника-каньон и свернул к Сан-Висенти.

– Ну и какое у тебя впечатление от прочитанного в досье? – поинтересовался Линделл после длительного молчания.

– Похоже, ты все правильно делал. Но вот как насчет служителя на заправке, который видел ее в тот вечер?

– Мы его допрашивали шесть раз. Все чисто, никакой зацепки. Он там до полуночи был. Машины одна за другой подъезжали. Наше видео все зафиксировало. Он не отлучался из кассы. И после полуночи у него тоже железное алиби.

– О видеокамере в досье ничего не говорится. Что она еще показала?

– Только Марту. После этого ее не видели.

Линделл отвернулся. Прошло уже три года, а он все еще мысленно находился там, на автозаправке, ночью. Я должен рассматривать происшедшее в свете этого факта.

– Есть шансы заглянуть в полное досье? – спросил я.

– Шансы есть, между нулем и ничем.

– Девятый этаж?

Линделл кивнул.

– Пришли оттуда ребята, выдвинули из стола ящик и забрали с собой. Теперь не видать мне тех бумаг. Даже ящик назад не получу.

– Почему они сами не связались со мной? Почему тебя выбрали?

– Я – твой знакомый. Но главное, потому, что ты не должен ничего о них знать.

Я уже сворачивал на бульвар Уилшир. Впереди показалось федеральное здание.

– Слушай, Рой, я не знаю, связаны ли между собой два этих происшествия. Я имею в виду исчезновение Марты Гесслер и ограбление во время киносъемки. Да, Марта позвонила, когда похитили два миллиона, но это еще ни о чем не говорит. Я займусь им, но параллельно с другим делом – убийством Анджеллы Бентон.

Линделл снова отвернулся и пробурчал что-то себе под нос.

– Что-что?

– Никто не называл ее Мартой до того, как она пропала. Она сама не любила свое имя. А потом оно замелькало в газетах и на телеэкране.

Я подъехал к стоянке у федерального здания.

– Тот телефонный номер в досье для меня оставил? – произнес я.

– Звони в любое время. Только сначала проверь, не прослушиваются ли твои телефоны.

Я остановил машину. Линделл оглядел площадку перед зданием.

– Часто бываешь в Лас-Вегасе?

Взгляд Линделла скользил по окнам здания.

– Иногда. Приходится в гриме ездить. Там полно парней, которые ждут не дождутся, когда я попадусь им на глаза.

– Представляю.

В результате его тайной операции и моего расследования одного убийства был схвачен крупный преступный авторитет, а заодно и много мелкой рыбешки.

– Месяц назад твою супругу там видел. В карты дулась, кажется, в "Белладжио", и чипов при ней – целая горка.

Он познакомился с Элеонор Уиш во время нашей совместной с ним операции. Тогда я и женился на ней.

– Бывшую супругу, – уточнил я. – Но я тебя не из-за нее спрашиваю.

– Да знаю я, – отмахнулся Линделл.

Убедившись, что никто за ним не следит, он вышел из машины.

– Я займусь делом Марты Гесслер, – пообещал я.

– Звони в любое время. И будь осторожен, парень.

Он улыбнулся своей наглой зловредной улыбкой и захлопнул дверцу.

14

Среди личного состава городских участков полицейского управления Лос-Анджелеса штат Айдахо считался голубой мечтой. Конечной точкой двадцатилетней служебной гонки. Говорят, будто там есть городки, где целые кварталы заселены бывшими детективами из Лос-Анджелеса. В каждом номере нашей газеты увидишь огромные объявления торговцев недвижимостью из Кер-д'Алена и Сэндпойнта.

Разумеется, не все едут в Айдахо. Некоторые отправляются в Неваду погреться на солнышке и устроиться на почасовую работу в многочисленных казино. Другие теряются в Северной Калифорнии. В глухих районах округа Гумбольдт порой больше отставных полицейских, чем тех, кто выращивает марихуану, однако последние не знают этого. Третьи катят в Нью-Мексико – там и сейчас есть места, где на полицейскую пенсию можно снять на берегу океана домик с кондиционером.

Я к тому клоню, что немногие остаются в Лос-Анджелесе. Всю жизнь они стараются навести хоть какой-то порядок в городе и утрачивают способность здесь жить. Такая уж у них работа. Она не приносит удовлетворения.

Одним из тех, кто сдал значок и тоже покинул город, был Барнетт Биггар. Он отдал ему положенные двадцать пять лет. Вторую их половину он был сотрудником убойного отдела в южном отделении, а выйдя на пенсию, открыл с сыном собственное дело поблизости от аэропорта. "Профессиональная охрана Биггара и Биггара" располагалась на бульваре Сепульведа рядом с бульваром Ла-Тихьера. Здание компании было невзрачное, помещения без претензий. Занималась фирма преимущественно тем, что продавала устройства и оборудование системы безопасности складским конторам, разбросанным вокруг аэропорта, и подряжалась охранять складские помещения. Последний раз, когда я видел Биггара – было это года два назад, – он рассказал, что у него полсотни наемных работников и вообще дела идут хорошо.

Правда, он тут же добавил, что тоскует по настоящей службе. Охранять блоки, набитые джинсами, изготовленными на Тайване, – занятие, конечно, прибыльное. Но разве сравнишь его с удовольствием, которое получаешь, уложив серийного убийцу на пол и надев на него наручники? Это же земля и небо. Поэтому я решил обратиться к нему – сделать для Лоутона Кросса то, что задумал.

В приемной стоял автомат с кофе, но я здесь не задержался. Барнетт Биггар вынырнул из какого-то коридора и повел меня к себе. Барнетт был крупный мужчина, голова выбрита наголо. Я не мог идти с ним рядом в узком коридоре.