— Вы хорошо помните, что он работал именно до десяти часов вечера?
— Но по карте прихода и ухода видно…
— Я не спрашиваю вас о записях. Я спрашиваю вас, видели ли вы его на рабочем месте до десяти часов?
Толивер не ответил. Маккалеб посмотрел из окна на ряды рабочих мест.
— Мистер Толивер, — сказал Терри, — у вас работает много народу. Сколько человек работает в смену с двух дня до десяти вечера?
— В настоящий момент восемьдесят восемь.
— А в тот день?
— Примерно столько же. Вы объясните мне, наконец, в чем дело? — не выдержал Толивер.
— Дело в том, что вы обеспечиваете человеку алиби на основании одной лишь карты записей. Как вы думаете, могло быть так, что Болотов ушел чуть раньше и это нигде не отмечено, потому что какой-нибудь его приятель закомпостировал его карту ухода?
Толивер не отвечал.
— Забудем на минуту о Болотове. У вас никогда не было такого рода происшествий? Ну знаете, что кто-то компостирует карту другого работника, таким образом обманывая компанию?
— Мы в бизнесе уже шестнадцать лет. Конечно, такое случалось.
— Ну хорошо, а разве с Болотовым такого не могло произойти? Или вы каждый вечер дежурите на проходной и следите, чтобы никто не прокомпостировал две карты?
— Всякое случается. Я, конечно, нигде не дежурю. Как правило, закрывает склад мой сын. Я в это время уже дома. А он за всем присматривает.
Маккалеб ощутил в груди знакомый зуд, у него почти перехватило дыхание. Такой ответ Толивера, прозвучи он в суде, сразу лишил бы Болотова алиби.
— Вашего сына зовут Рэнди?
— Да, Рэнди.
— Можно мне с ним поговорить?
— Нет, он сейчас в Мексике. У нас там еще один завод. Одну неделю в месяц он проводит там. Рэнди вернется на следующей неделе.
— А позвонить ему нельзя?
— Я могу попробовать. Но он, скорее всего, в одном из цехов. Для этого он туда и ездит, убедиться, что все линии исправны. Кроме того, как он может помнить, что было три месяца тому назад? Мы производим часы, сэр. Каждый день мы делаем часы и каждый день их отгружаем. Все вечера сливаются в один.
Обернувшись, Маккалеб снова выглянул в окно. Он обратил внимание, что некоторые рабочие покидали свои места и на работу заступали их сменщики. Он наблюдал за передачей смены, пока его взгляд не наткнулся на человека, который, как он тут же решил, и был Болотов. В отчете не было фотографий, только описание внешности. Но человек, на которого Терри обратил внимание, был в футболке с короткими рукавами, которые обтягивали его мощные татуированные бицепсы. Все татуировки были выполнены чернилами одного цвета — «тюремного синего». Да, это точно Болотов.
— Это он, верно?
Маккалеб кивнул в сторону «подозреваемого», севшего на скамейку возле своего рабочего места. По всей видимости, Болотов занимался тем, что помещал уже готовый часовой механизм в пластиковый корпус и складывал на тележку для перевозки.
— Кто именно? — спросил Толивер, подходя к окну.
— Тот, в татуировках.
— Да.
Кивнув, Маккалеб на минуту задумался.
— Вы говорили Ритенбауху и Агиляру, что вы обеспечиваете этому человеку алиби, основываясь только на данных платежных ведомостей и отметках о времени прихода и ухода, а не на том, что ваш сын видел Болотова в тот вечер?
— Да-а, говорил. Они сказали, что все в порядке. Просто ушли, и все. А теперь вы пришли снова и задаете новые вопросы. Почему вы, ребята, в своей конторе не договариваетесь между собой, что и как? Моему мальчику было бы гораздо легче что-то вспомнить по истечении двух-трех недель, а не трех месяцев.
Маккалеб промолчал, задумавшись о действиях Ритенбауха и Агиляра. За неделю им, вероятно, пришлось проверить по делу не менее двадцати пяти человек. Это была кропотливая работа, и он мог представить, каково им пришлось.
— Послушайте, — прервал его размышления Толивер, явно торопясь. — Мне надо поскорее быть на отгрузке. Вы дождетесь, пока я вернусь, или что?
— Сделаем вот что. Не могли бы вы прямо сейчас прислать сюда Болотова? Скажите ему по пути, что мне нужно поговорить с ним.
— Прямо здесь?
— Если только вы не возражаете, мистер Толивер. Я уверен, вы хотите помочь нам, именно это вы сейчас и делаете, не так ли?
Маккалеб посмотрел на Толивера так, как будто иного исхода у их беседы быть не могло.
— Ладно. — Толивер в раздражении вскинул руки вверх и поспешил к выходу. — Только целый день его не занимайте.
— Ах да, мистер Толивер! — словно что-то вспомнил Терри.
Толивер оглянулся уже от двери.
— Идя к вам, я слышал много русской речи. Откуда и почему у вас так много русских?
— Они знают свое дело и ни на что не жалуются. Даже на то, что им платят гроши. Как правило, мы даем объявление о найме рабочей силы в русскоязычной газете.
Он вышел за дверь, оставив ее открытой. Маккалеб передвинул стулья так, чтобы они стояли напротив друг друга на расстоянии метра в полтора. Сам он сел на стул, стоявший ближе к двери, и стал ждать. Он мысленно выстроил схему и направление будущей беседы и решил, что будет вести себя агрессивно. Ему нужно было добиться четкого ответа, увидеть реакцию человека, по которой он сможет получить о нем верное представление.
Почувствовав в комнате чье-то присутствие, Терри оглянулся. В дверном проеме стоял человек, в котором он угадал Михаила Болтова. Он был среднего роста, черноволосый, со светлой, незагорелой кожей. Но что сразу бросалось в глаза в его внешности — это вздувавшиеся бицепсы его рук, покрытые татуировкой. Одну руку обвивала змея, вторую покрывала паутина, сам же паук «сидел» на шее Болотова под правым ухом. Очевидно, паутина была и под рубашкой, доходя до шеи русского.
— В чем дело? — спросил Болотов.
— В том же, что и раньше, Болотов. Меня зовут Маккалеб. Вечер двадцать второго января. Расскажите о нем.
— Я уже все рассказал. В тот вечер была моя смена. Я не ваш «клиент».
— Это вы так говорите. Но обстоятельства изменились. Сейчас мы знаем то, чего не знали тогда.
— Например?
Маккалеб поднялся, закрыл дверь и снова занял свой стул. Разумеется, это была некая демонстрация силы с его стороны. Нечто, что заставило бы Болотова задуматься.
— Например, грабеж в доме на Мэйсон-стрит, в нескольких кварталах отсюда. Помните грабеж дома, где стояла рождественская елка, а под ней лежали подарки? Это вы украли оружие, а, Болотов?
— Нет, в таких делах я чист, — ответил русский.
— Ни хрена. Вы ворвались в дом и забрали отличный новенький пистолет. А потом решили воспользоваться им: сначала в Ланкастере, а потом еще раз — прямо тут, за углом, в магазине. Вы убийца, Болотов. Убийца.