– Ну всё, всё, хватит, – оборвал словесные излияния сэр Бонифаций. – Мы уже всё поняли.
– Нет, я всё-таки доскажу… – заупрямился сэр Нэвил. – Мне приснился огромный город, где жили одни только молодые женщины, не знавшие мужчин. Оказавшись там, я понял, что на мне нет моих верных доспехов, и я нахожусь в полной и абсолютной власти этих дам. Они стали проделывать со мной странные вещи, связали и, подвесив над большим костром, устроили пляски, причём плясали абсолютно нагие…
– Делириум тременс! – со знанием дела произнёс сэр Вальтасар, меланхолично прихлёбывая вино.
– И что это значит? – спросил сэр Гэвин.
– На латыни это означает «белая горячка»!
– В самом деле? Вы считаете, наш друг слегка неадекватен?
– Судя по тому, что он нам рассказывает… он совершенно невменяем.
– Сэр Нэвил, – насупив брови, сэр Бонифаций хмуро посмотрел на приятеля, – почему вы оказались здесь, в Норидже, и почему так сильно напились?
– А что, я в Норидже?!! – не на шутку забеспокоился сэр Нэвил. – А ведь ехал в Гримсби.
– Значит ли это, что вы стали набираться уже по дороге?
– Ни в коем случае! – мотнул головой сэр Нэвил. – Сюда я заглянул совершенно случайно, так сказать, по пути. Уж очень есть хотелось. Эти монахи… ну, там, в аббатстве… во всём такие аскеты и в особенности в пище.
– Мы заметили! – кивнул сэр Дорвальд.
– Вот потому я и заскочил в ближайший паб, обуреваемый стремлением совершить грех чревоугодия.
«Однако как чётко всё излагает! – удивлённо подумал сэр Гэвин. – Когда же он успел протрезветь? Сильна, видать, похмельная магия у этих лапландцев».
Притихший в колбе Йорик внимательно следил за беседой, время от времени скаля мелкие хищные зубки.
– А как насчёт остальных грехов? – ухмыльнувшись, ввернул сэр Вальтасар.
– Простите, не совсем вас понимаю…
– Ну, вы совершили всего лишь один, а ведь их… если не ошибаюсь… ещё шесть.
– Ваши странные намеки, на мой взгляд, совершенно неуместны! – слегка вспылил непорочный рыцарь.
– А как же ваше обещание?
– Какое обещание? – Сэр Нэвил обвёл друзей непонимающим взглядом.
Рыцари ответили угрожающими гримасами, не обещавшими завравшемуся собрату ничего хорошего.
– Ах, обещание! – попытался неуклюже выкрутиться сэр Нэвил. – Разве я отказывался от него? Нет, я полон решимости наконец покончить со своей невинностью.
– Вот и славно! – улыбнулся сэр Бонифаций.
Вернулись Гийом с Мелоуном. Слегка протрезвевшие оруженосцы волокли на себе присвистывающего во сне Бертольда.
– Где же вы его нашли? – воскликнул сэр Нэвил, заметно просияв.
– На втором этаже! – ответил Гийом, вытирая взмокшее чело. – Он лежал в постели с какой-то молодой женщиной.
– Что?!! – побледнел сэр Нэвил, хватаясь за верный меч.
– Не знаю, что он там с ней делал, но мы от удивления протрезвели на месте.
– Угу! – угрюмо подтвердил Мелоун. – Весь кайф, гад, сломал…
– Ну, раз даже ваш верный оруженосец воспылал забытой страстью, – расхохотался сэр Бонифаций, – то вам, сэр Нэвил, и подавно пора кончать со своим нелепым обетом.
– Я кровью смою нанесённый моему древнейшему роду позор! – объявил сэр Нэвил и попытался проткнуть спящего старичка мечом.
Меч у сэра Нэвила поспешно отобрали, и кровавой расправе так и не суждено было случиться.
Тем временем сквозь толпу распевающих песни пьянчужек бойко протиснулась упитанная девица и, прищурившись, уперла руки в боки.
– Ага, так вот где это старое бревно! – гневно возопила она, указывая на столик, где сидели рыцари.
– Кто, я?!! – опешил сэр Гэвин, ибо, судя по всему, девица указывала как раз на него.
– Нет, этот, со вставной челюстью! – Девичий перст нетерпеливо уткнулся в Бертольда. – Он мне не заплатил, семь монет серебром, между прочим!
– Семь монет серебром? – переспросил сэр Бонифаций и оценивающе поглядел на девицу. – По мне, так ты не стоишь и двух.
Пьяное гульбище в пабе внезапно прервалось.
В гробовой тишине было слышно, как тяжёлые капли холодного осеннего дождя стегают мутные окна.
«А что я такого сказал?!!» – бесконечно удивился сэр Бонифаций, когда завсегдатаи всем скопом бросились на благородных рыцарей.
А всё дело в том, что пышнотелая девица по имени Розанчик была в Норидже всеобщей любимицей и своего рода достопримечательностью, являясь незаконнорожденной дочерью местного палача, отправившего на тот свет больше людей, чем кто-либо съел котлет.
Совершенно лысый, тощий как жердь тип, постоянно таскающий с собой огромный невероятно острый двуручник, внушал всем без исключения жителям графства суеверный ужас. По слухам, его даже инквизиторы побаивались. И вот, подишь ты, и этот страхолюд однажды влюбился. Так что Розанчик была единственной радостью кровавого папаши, и обидеть её мог рискнуть разве что законченный самоубийца.
Побоище вышло славное, благородные рыцари даже не удосужились обнажить оружие, работая преимущественно кулаками, ногами и защищенными прочными шлемами головами.
Гийом с Мелоуном ещё в самом начале заварушки высадили Бертольдом окно, поспешно выскочив на улицу.
Когда двухэтажное здание паба накренилось, перекосившись набок, благородные рыцари, сразив добрую половину нападающих, стали медленно отступать к выходу.
Кто-то из дерущихся опрокинул масляную лампу.
Начался пожар.
Последним из объятого огнём паба вырвался вечно заторможенный Туоми Вяминен, и сделал он это как нельзя вовремя, ибо в следующий момент крыша здания с оглушительным грохотом обвалилась.
Холодный дождь немного притушил пожар, и рыцари, прогуливаясь посреди груды оглушённых тел, с удовольствием обозревали дымящееся деяние рук своих.
– Да-а-а-а… – с удовольствием протянул сэр Вальтасар. – Славно погуляли. Нужно почаще наведываться в графство Норидж…
* * *
Непредсказуемый Йорик совершенно неожиданно помирился с Гийомом и Мелоуном. Как оказалось, находчивые оруженосцы не забыли прихватить ёмкость с гомункулусом, когда бежали из превратившегося в сумасшедший дом паба.
После случившийся драки волшебное существо ещё больше невзлюбило благородных рыцарей, так как те в пылу сражения совершенно о нём позабыли.
Ну да бог с ним, с гомункулусом, желчи в его организме нет, так что вряд ли он ею когда-нибудь захлебнётся.
Покинув графство Норидж, наши благородные герои приобрели у странствующего герольда список самых завидных невест Англии, сильно обеспокоив своей покупкой несчастного сэра Нэвила, который после позорной пьянки был сама кротость и послушание.