Едва Хироко вышла. Так проницательно взглянул на своего собеседника. Лучше самого Питера он понимал, что затея безнадежна.
— Ты не слышал ни слова, верно?
— Нет, я как раз думал о том же, — солгал Питер, и Так мягко улыбнулся ему. В своем роде Питер был тоже ребенком, и от любви к Хироко потерял голову. Так не хотел допустить этого, однако признавал, что бывают случаи, когда планы и предупреждения ничего не значат. Бывают времена, когда все определяет судьба, а не советы родственников или родителей.
— Я сказал, что Черчилль и Гитлер заключили союз в субботу — ты не присутствовал на церемонии?
Питер робко улыбнулся: Так поймал его на лжи.
— Ладно, я и вправду не слушал. Ну, так что же? — спросил он, стараясь сдержать боль. Он непрестанно боролся с чувствами, но терпел поражение, и оба знали это. Питеру оставалось лишь сидеть и с тревогой смотреть на Така. Питер не хотел ни рассердить старшего коллегу, ни оскорбить его, или создать сложности в семье, однако сейчас он чувствовал себя беспомощным.
— Ты уже беседовал с ней? — осторожно начал Такео.
Почему-то он считал, что Хироко понятия не имеет о случившемся: даже не подозревает, какие чувства испытывает Питер.
— Мне не хотелось пугать ее, — признался Питер. — Я не знаю, что сказать. Это несправедливо. Так, я не имею на это никакого права. — Питер отлично знал это и тысячу раз напоминал себе.
— Полагаю, ты старался вести себя как ни в чем не бывало, — с надеждой произнес Так, и Питер кивнул.
— Я делал все, что мог, кроме грубости. Я даже избегал появляться здесь одновременно с ней, когда знал, что она приедет на уик-энд, но это не помогло. Каждый раз рядом с ней мне становится еще хуже… или лучше. — Он печально улыбнулся. — Полагаю, я попался.
Так сочувственно взглянул на него, прекрасно понимая, какие чувства испытывает Питер. Очевидно, он без памяти влюбился в Хироко.
— По-моему, ее отец будет недоволен, — прошептал Питер.
Так смотрел на него, желая дать точный ответ и думая, что, случись это лет двадцать назад, все было бы так же просто, как между ним и Рэйко. Но теперь мир очень изменился, а двоюродный брат из Японии доверил ему единственную дочь.
— Не знаю, — честно признался Такео. — Но с другой стороны, для японца он очень умный и современный человек. Мне кажется, ты ему понравишься. Это не значит, что я одобряю твое увлечение, — быстро добавил он, но, откровенно говоря, не мог и обвинять Питера — он нравился Такео и вызывал уважение. Питер был интеллигентным и цельным человеком, порядочным во всех отношениях. И все-таки он не был японцем, и Хироко была почти на десять лет моложе его. Мягко говоря, решение предстояло не из легких.
— Ты собираешься что-нибудь сказать Хироко? — с беспокойством спросил Такео.
— Пока не знаю. Вероятно, она перепугается и больше никогда не заговорит со мной. Вряд ли она готова к такому разговору, да и я тоже. — Мысль о признании ужаснула его.
Что, если Хироко обидится? — Не говоря уж о Кэрол — здесь мне придется поразмыслить. Уже некоторое время наши отношения находятся на грани разрыва. Я обрадовался, узнав, что она проводит День благодарения в Милуоки.
— Ну и что же? — спросил Такео, не пытаясь обвинить собеседника, хотя, возможно, так следовало бы поступить.
Больше всего Так беспокоился о них обоих, об их будущем.
— Не знаю, Так. Мне боязно что-либо предпринимать. — Глядя в глаза друга, Питер вдруг испытал облегчение: глаза светились не гневом, а сочувствием: Од отчаянно боялся осуждения профессора.
— Я никогда не считал тебя трусом, — спокойно заметил Так. Это было если не одобрение, то по крайней мере признак того, что он не станет препятствовать Питеру, и Питер испытал радость. — По-моему, тебе следует действовать очень осторожно и серьезно подумать обо всем. Она не из тех, кто легко относится к подобным вещам, и, если ты ошибешься, пострадаете вы оба. — Уважение к Питеру не позволило Таку высказать категорический запрет.
— Понимаю, — серьезно отозвался Питер. — В том же самом я убеждал себя с сентября.
— Я знаю, ты не обидишь ее, — произнес Такео, и Питер кивнул. Еще некоторое время разговор вертелся вокруг одной темы и наконец вернулся к политике, прежде чем мужчины перешли в гостиную, к остальным. Хироко не подняла глаз, не подозревая, о чем беседовали мужчины, — узнав об этом, она была бы потрясена. Мужчины завели с молодежью разговор о фильмах.
Под вечер Кен и Салли отправились смотреть «Волка-оборотня» с Лоном Чани. Они уговаривали Хироко присоединиться к ним, но она отказалась, ссылаясь на усталость.
Она помогала Рэйко весь день и теперь была рада остаться дома и заняться рукоделием, а может, и поболтать с Питером. Хироко решила вышить десяток крошечных ковриков для кукольного домика Тами и хотела закончить работу до Рождества. Как только Тами отправилась спать, Хироко взялась за работу, а Так увел Рэйко в кухню. Рэйко решила выпить еще кофе, и Такео присоединился к ней — супругам было о чем поговорить. Такео тревожил недавний разговор с Питером, однако он проникся сочувствием к нему и решил узнать, что думает по этому поводу Рэйко, — Так считал ее мудрой женщиной. Слова мужа и его приглушенный голос не удивили Рэйко. Така беспокоило данное Питеру позволение ухаживать за Хироко — теперь он считал, что не следовало этого делать.
— Ты тут ни ори чем, — заявила Рэйко, глядя на мужа влюбленными глазами. — Пусть решают сами, — тихо добавила она, и Так кивнул, размышляя, не подвел ли он Масао, не сумев защитить Хироко от Питера. Однако он вскоре понял, что его защиты оказалось бы недостаточно.
А в гостиной Питер наблюдал, как Хироко прилежно работает иглой. Некоторое время они сидели в молчании, но вскоре Хироко удивила Питера неожиданным вопросом:
— Неужели я обидела вас, Питер-сан?
Несмотря на уверения Рэйко, тягостные мысли тревожили ее весь вечер.
— Нет, Хироко, вы никогда не сможете меня обидеть, — ответил он, садясь рядом и чувствуя, как затрепетало все его тело. Хироко явно ничего не замечала, не подозревала, что испытывает Питер с первого дня их знакомства. — Вы ничего не сделали. Это я… я вел себя очень глупо. — Он не знал, что сказать, просто сидел и смотрел на Хироко, не зная, простит ли она его. — Больше мне нельзя приходить сюда, — добавил он, и Хироко изумилась.
В ее представлении Питер был членом семьи, и в его отсутствие она стала бы скучать. Кроме того, рядом с Питером она замечала в себе нечто странное: она не подозревала, как мучается Питер, но каждый раз возле него ощущала трепет. Опустив глаза, она слушала его, понимая, что родственники будут недовольны, если она оскорбит их лучшего друга, ассистента Така.
— Я вела себя дурно, Питер-сан, — произнесла она не поднимая глаз. — Я была слишком смелой с вами, но я… — она помедлила, — я относилась к вам как к родственнику.