Все посмотрели на Глэдис Вишнелл. Та покачала головой.
– Ну, и поехали мы на Ниагарский водопад. Пришлось на пароходе плыть, на этом… «Туманная дева». Ну, а я же не знал, страдает моя Глэдис морской болезнью или нет. «Мало ли, – подумал я, – вдруг она меня с ног до головы облюет, извиняюсь за выражение, прямо под водопадом?», потому как, знаете, пароход, он же заплывает прямо под этот треклятый водопад. Ну, я сходил в аптеку и купил бутылочку… этого… как он называется? Бутылочку драмбуйе? Ну, как называется эта дрянь, которую от морской болезни пьют?
– Драмамин! – выкрикнула Рут Томас.
Бэйб Вишнелл вгляделся в ту сторону, где она сидела. За навесом уже было темно. Бэйб посмотрел на Рут сурово и пытливо. Он не знал, кто она такая, но ее ответ принял.
– Драмамин. Он самый. Я купил в аптеке бутылочку драмамина. Ну, и чтобы два раза не ходить, заодно еще и резинок прикупил.
Гости разразились хохотом и захлопали. Все уставились на Дотти Вишнелл и ее мать Глэдис. У обоих на лице застыло выражение неверия и ужаса.
– Ага, купил я драмамина и упаковку резинок. Аптекарь дает мне драмамин этот самый. Дает резинки. Смотрит на меня и говорит: «Если у нее такой чертовски слабый желудок, зачем же вы с ней делаете это?»
Гости взвыли от хохота. Зааплодировали и засвистели. Дотти Вишнелл и ее мать согнулись пополам, задыхаясь от смеха. На плечо Рут легла чья-то рука. Она обернулась. Это была миссис Поммерой.
– Привет, – сказала Рут.
– Можно посидеть с тобой?
– Конечно.
Рут похлопала по соседнему стулу, и миссис Поммерой села.
– Прячешься? – спросила она у Рут.
– Ага. Вы устали?
– Да.
– Я знаю: Чарли Берден думает, что он разбогатеет, раз женился на девочке из семейства Вишнеллов, – продолжал Бэйб Вишнелл, как только хохот утих. – Я знаю: он думает, что ему удача привалила. Небось уже глаз положил на кое-какие мои лодки и снасти. Что ж, он может их заполучить. В конце концов, он сможет их заполучить. Все мои лодки и снасти. Но есть снасти, которых я не пожелаю иметь, Дотти и Чарли. Знаете, что это за снасти? Трудности и напасти.
Гости завыли:
– У-у-у-у…
Глэдис Вишнелл смахнула слезы с глаз.
– Мой новый зятек – не самый большой умник на острове. Я слыхал, его хотели сделать временным смотрителем маяка на Крипт-Роке. Ну, из этого ни хрена не вышло. Чарли начал там свет выключать в девять вечера. Спрашивают у него, почему, а он отвечает: «Добрые люди в девять вечера должны спать ложиться». Вот так вот! Туши свет, Чарли!
Гости добродушно засмеялись. А у Чарли Бердена вид был такой, словно его сейчас стошнит.
– Ну, так давайте пожелаем счастья Чарли и Дотти. Надеюсь, они здорово проведут время. А еще надеюсь, что они навсегда останутся тут, на Корн-Хейвене. Может, им и понравится в Бостоне, только я не любитель больших городов. Просто терпеть их не могу. Всегда терпеть не мог. Только один город мне нравится. Только его я и люблю. Самый лучший город на свете. Знаете, что это за город? Благородство.
Толпа гостей снова взвыла:
– У-у-у-у…
– Шутник, – сказала Рут, взглянув на миссис Поммерой.
– Да, пошутить он любит, – согласилась та.
Миссис Поммерой взяла Рут за руку. Бэйб Вишнелл закончил свой тост еще парой-тройкой сальных шуток и еще пару-тройку раз поддел своего нового зятя.
– Этот мужик может купить и продать любого из нас, – задумчиво проговорила миссис Поммерой.
В конце тоста гости наградили Бэйба Вишнелла криками и овацией. Он театрально поклонился и сказал:
– А теперь позвольте мне сказать, какая для меня большая честь, что сегодня с нами мистер Лэнфорд Эллис. Он хочет сказать пару слов, и я так думаю, мы все хотим послушать, что он нам скажет. Это правильно. Не так часто мы видим мистера Эллиса. Для меня просто очень большая честь, что он приехал на свадьбу моей дочки. Вот он. Давайте-ка посидим тихо, все. Мистер Лэнфорд Эллис. Очень важный человек. Скажет несколько слов.
Кэл Кули выкатил инвалидное кресло мистера Эллиса на середину площадки под навесом. Стало тихо. Кэл подоткнул плед, которым был укрыт мистер Эллис.
– Мне повезло, – начал мистер Эллис, – что у меня такие соседи. – Он очень медленно обвел взглядом тех, кто сидел за столами под навесом. Он словно бы оценивал каждого соседа. Расплакался ребенок, послышалось шиканье, и мать поспешно вынесла его из-под навеса. – На этом острове есть обычай, и на Форт-Найлзе тоже. Обычай упорно трудиться. Я помню то время, когда шведы на Корн-Хейвене высекали надгробья для компании «Эллис-гранит». Каждый из трех сотен хороших каменотесов мог изготовить двести надгробных камней в день по пять центов за камень. Моя семья всегда ценила упорный тяжелый труд.
– Веселенький свадебный тост, – шепнула Рут на ухо миссис Поммерой.
Мистер Эллис продолжал:
– Теперь все вы стали ловцами омаров. Это тоже хорошая работа. Некоторые из вас шведы, потомки викингов. Викинги называли океан «Тропой Омара». Я стар. Что станет с Корн-Хейвеном и Форт-Найлзом, когда не станет меня? Я стар. Я люблю эти острова.
Мистер Эллис умолк. Он смотрел в землю. Его лицо было бесстрастным. Посторонний человек мог бы подумать, что этот старик понятия не имел, где находится, что он забыл, что обращается к людям. Безмолвие длилось довольно долго. Гости начали переглядываться. Они пожимали плечами и смотрели на Кэла Кули, стоящего на несколько футов позади мистера Эллиса. Но Кэл никакой тревоги не выказывал. На его лице застыло всегдашнее выражение скуки и отвращения. Кто-то из мужчин кашлянул. Было так тихо, что Рут слышала, как ветер шуршит листвой деревьев.
Через несколько минут встал Бэйб Вишнелл.
– Мы хотим поблагодарить мистера Эллиса за то, что он проделал долгий путь до Корн-Хейвена, – сказал он. – Что скажете? Это очень много значит для всех нас. Как насчет того, чтобы похлопать мистеру Лэнфорду Эллису? Премного благодарен, Лэнфорд.
Толпа гостей разразилась облегченными аплодисментами. Кэл Кули покатил инвалидное кресло своего господина к краю навеса. Мистер Эллис по-прежнему смотрел себе под ноги. Заиграл оркестр, какая-то женщина слишком громко рассмеялась.
– Да, тост получился тоже необычный, – сказала Рут.
– А знаешь, кто сидит на заднем крыльце дома пастора Вишнелла один-одинешенек? – спросила у Рут миссис Поммерой.
– Кто?
– Оуни Вишнелл. – Миссис Поммерой протянула Рут фонарик. – Почему бы тебе не разыскать его?
От голода до каннибализма – один маленький шаг, и хотя детенышам омаров в одном месте скапливаться не дозволяется, тем не менее имеют место случаи, когда отдельные особи входят в короткий контакт друг с другом и, если они голодны, не упускают ни единой возможности удовлетворить голод.