«Скорей бы добраться домой!» – думала она. Несмотря на то что она уже больше суток не ела, ей не хотелось есть, только пить. Попить и зарыться под одеяло на своем диване. В глубине души Ника чувствовала угрызения совести. Хоть она и не сомневалась в Сереже, все же насчет денег надо было бы посоветоваться с матерью. Да и решать пришлось быстро. Матери не было, звонить при Сереже было неудобно. Как поступить?
Когда они наконец вышли, Сергей потянул ее в сторону, противоположную дому.
– Ты куда? – промычала она.
– Сейчас зайдем в одно место! – туманно пояснил он.
– Я хочу домой! – У Ники подкашивались ноги.
– Здесь недалеко!
Таинственным местом, куда ее привел Сергей, оказался ювелирный магазин.
– Деньги разменянные остались, – сказал он Нике. – Давай тебе купим кольцо! – И подвел ее к витрине, где заманчивым золотым блеском благородно сияли обручальные кольца.
Сердце у Ники забилось, в голове разлился туман. Молодая продавщица с тайной завистью наблюдала, как неуклюжими пальцами держит молодой человек тонкую дрожащую ручку, на которую примеряет одно за другим кольца. Наконец окончательный выбор был сделан, чек оплачен, пломба тут же разрезана, и тоненький безымянный пальчик на правой руке девушки украсило золотое кольцо.
«Может, он ее перед этим побил? – подумала продавщица. – Иначе зачем она так замоталась в какой-то дурацкий шарф!» Продавщице стало уже не так завидно, она внимательно наблюдала, как парочка выходит из магазина.
А Ника почти не помнила, как на остаток денег Сергей поймал машину, довез ее до дома, чмокнул в лоб у порога, даже не входя больше в квартиру, и куда-то на этой же машине умчался в вечернюю темноту. Ника смогла только снять куртку и рухнула на диван. Очнулась она уже ночью, оттого что все лицо будто кололо иголками. Инстинктивно она потянулась руками к щекам и не поняла, что нащупала. И щеки, и подбородок, и шея были безобразно раздуты, словно наполненный воздухом рыбий плавательный пузырь, а при дотрагивании под кожей раздавалось какое-то страшное потрескивание, будто лопались мелкие пузырьки.
– Мамочка! – хрипло позвала Ника и вспомнила, что мать должна вернуться только утром. Она повалилась спиной на подушку и стала считать часы до материного прихода. Позвонить Азарцеву она не сообразила. То, что он обещал приехать к ним вечером сам, тоже не вспомнила. У нее оставалась единственная надежда – на мать.
Муж пожилой дамы с голубыми волосами явился в клинику Азарцева прямо с утра в сопровождении бойкого молодого человека.
– Адвокат нашего отдела. – Он назвал какое-то неизвестное Азарцеву структурное подразделение в аппарате правительства.
Азарцев, который только что дозвонился в ЦКБ, нашел там лечащего врача голубоволосой дамы, переговорил с ним и узнал, что той ничего не угрожает и что перевязки ей делают на месте, пребывал в миролюбивом настроении.
Он вежливо предложил посетителям сесть и позвал Юлию, которая вошла легкой походкой, сияя улыбкой, со свежеуложенными черными волосами и в модном костюме с разрезом – в нем она как раз была на празднике экзотических птиц, так она называла тот победный для нее и провальный для Тины вечер. Муж дамы и адвокат внимательно смотрели на нее. Она села и закинула ногу за ногу.
Молодой адвокат покосился на ее ногу, раскрыл свою папку и стал перечислять претензии, которые возникли у его клиентки к косметологической клинике. Закончил он безапелляционным требованием сполна вернуть деньги, внесенные за операцию.
– Как это «вернуть»? – удивился Азарцев. – Операция прошла без всяких осложнений. Результат ее нельзя оценивать, пока внешность больной не вернется в норму, и это произойдет не раньше, чем через месяц или полтора.
– Согласившись оперировать больную, вы подвергли ее жизнь серьезному риску. – Адвокат все косился на Юлины ноги. – Она была переведена от вас в ЦКБ, и только при вмешательстве тех врачей не наступил летальный исход.
– О чем вы говорите! – Азарцев искренне возмутился. – Мы вовсе не переводили ее в ЦКБ, это была ее личная инициатива. И лечащий врач, с которым я только что говорил, не находит у нее никакого серьезного расстройства здоровья. Между нами говоря, эта старушка оказалась здорова, как бык!
Юле захотелось пнуть бывшего супруга, но, к несчастью, он сидел далеко.
– Ах, вы еще оскорбляете пациентов! – внес свою лепту представительный муж.
– Ни в коем случае! – спохватился Азарцев. – Просто я хотел сказать, что жалобы пациентки были необоснованны. Она просто оказалась подверженной панике.
– И тем не менее, вот наши требования. – Адвокат передал Азарцеву два листка бумаги, на которых было что-то тесно напечатано жирным шрифтом.
Юлия поняла, что настало ее время вмешаться.
– Мы не нарушили ни одного пункта договора, – начала она. – Пациентка сама, по своей воле, покинула клинику. Мы не можем нести ответственность за то, что произойдет с ней дальше.
– А где написано, что она покинула клинику по своей воле? – Адвокат нарочно сделал невинное лицо. – В сопроводительной бумаге, с которой она прибыла в ЦКБ, указаны только диагноз и название операции. Больше там ничего не написано. Вот копия документа.
Юлия еле сдержалась, чтобы не показать Азарцеву пальцами «козью морду».
– Мы тоже должны проконсультироваться с нашим адвокатом, – ласково сказала она. – Может быть, устроим совместную консультацию и придем тогда к какому-нибудь удовлетворяющему обе стороны решению? Оставьте ваши координаты.
Адвокат подал ей свою визитную карточку, и господа вышли весьма довольные собой. Юлия подошла к окну и, постукивая каблуком об пол, смотрела, как их автомобиль выезжает за ворота клиники. Ворота закрылись, и Юлия, побелевшая от ярости, повернулась к Азарцеву.
– Ну, и что вы тут натворили!? – очень тихим голосом спросила она. – За каким дьяволом ты пошел на поводу у этой больной и выпустил ее со двора? Тебя, как грудного ребенка, невозможно оставить всего на одну ночь! Как мы теперь докажем, что с ней ничего не было?
– Но не мог же я удерживать ее насильно, – смутился Азарцев. Он уже и сам понял, что визит двух господ сулит клинике большие неприятности. – Кроме того, она так стонала, что я боялся, как бы она не перебудила всех больных.
– Спел бы им колыбельную! – прошипела Юля.
– Ну что ты волнуешься? Врач из ЦКБ подтвердит мои слова… Он ведь сказал, что она во вполне удовлетворительном состоянии.
– Да мало ли что он тебе сказал! – вдруг заорала Юля диким голосом, будучи больше не в силах сдерживаться. – Ты просто осел! Идиот! Неужели ты не понимаешь, что то, что тебе сказал доктор, не имеет никакой юридической силы? А вот то, что он напишет в бумажке, когда на него напрет этот адвокатишка, да если еще пообещает процент от гонорара… – Она в изнеможении плюхнулась в кресло и закрыла голову руками. – Нет, ты дураком родился, Азарцев, дураком и помрешь! – Юлия чуть не плакала, и Азарцеву даже стало ее жалко. – Подумать только! У меня не укладывается в голове. Только стали вылезать из долговой ямы, как на тебе! Умудрился выпустить из рук курочку, которая снесла золотое яичко! Ты знаешь, какой на нас сейчас наложат штраф?