Внезапно он резко повернулся.
— Фаллон, я не прошу тебя выполнять какие-то иные обязанности, помимо тех, которые любой раб выполняет для своего хозяина. Простые, житейские вещи: принести еду в комнату, подать эль, когда я хочу пить. Вот и все. Ну как, ты согласна?
— Ты сошел с ума! — прошептала она, и ее голубые глаза стали огромными, словно блюдца.
Аларик покачал головой и вздохнул. Он пересек комнату, распахнул дверь и крикнул:
— Ричард!
Паренек появился мгновенно, словно он ждал у двери. Как понял Аларик, он попытался ободряюще улыбнуться Фаллон, но та находилась в таком смятении, что вряд ли ей это помогло.
— Ричард, принеси мне эля и что-нибудь поесть.
Юноша кинулся исполнять приказание. Аларик закрыл дверь, сел на стул перед очагом и поставил ноги на низенькую скамеечку. Он молчал, чувствуя, какой напряженной становилась тишина. Он услышал, что Фаллон пошевелилась, обернулся и увидел, что ее глаза устремлены на дверь.
— Даже и думать об этом не смей, — спокойно предупредил он. Она бросила на Аларика свирепый взгляд, и в этот момент Ричард постучал и вошел с подносом, который он поставил на сундуке возле подоконника. Аларик посмотрел на Фаллон, которая молча стояла поодаль.
— Немного эля, мой господин? — спросил Ричард.
— Нет, это сделает Фаллон.
— Нет, Фаллон этого не сделает, — сквозь зубы процедила принцесса.
Аларик вздохнул, спустил ноги на пол.
— Ричард, тебе придется пройти к Роже. Скажи ему, что он может сжечь сегодня ночью мельницу. Кроме того, он положил глаз на младшую дочь мажордома. Я отдаю девушку ему. Да, погоди… Уоррен тоже просил ее. Пусть поделят ее между собой, но напомни им, что она нужна мне живой для работы на усадьбе.
Ричард смотрел на Аларика, ошеломленно мигая глазами. Аларик улыбнулся.
— Ну что же ты, парень?
— Да! Да, мой господин! Как вы скажете! — Подожди! — выкрикнула Фаллон. Аларик опустил голову, чтобы скрыть улыбку, а когда взглянул на нее, в глазах не было и следа веселых искорок.
Фаллон пронеслась мимо Ричарда и остановилась перед Алариком.
— Ублюдок! — выдохнула она. — Ты сожжешь мельницу и отдашь на растерзание невинную девушку лишь из-за того, что я не налила тебе эля?!
Она была вне себя. Грудь ее высоко вздымалась, и Аларик залюбовался ею.
Он заставил себя сделать вид, что смотрит на нее без всякого интереса, и спокойно ответил:
— Нет, не только потому, что ты не желаешь налить мне эля, но и потому, что ты слишком долго испытываешь мое терпение. Я устал от злых и неприветливых рабов… Ричард, делай, что я тебе сказал, да поторапливайся, или я с удовольствием пройдусь розгой по твоей голой спине.
— Да, мой господин!
— Нет, постой! — Фаллон неохотно наполнила кружку и протянула ее Аларику. — Бери!
Он покачал головой.
— Нет, Фаллон, не так.
— Ах нет! — Фаллон топнула ногой и отвернулась. Мягкие благоухающие волосы взлетели у нее за спиной, и Аларику нестерпимо захотелось погладить их.
Затем плечи ее напряглись. Она медленно повернулась, наклонила голову, опустилась на одно колено и молча протянула ему кружку.
Аларик принял эль из ее рук.
— Благодарю вас, миледи. Это все, о чем я вас просил… Ричард, приказания отменяются.
Ричард ушел. Фаллон слышала, как за ним закрылась дверь. Она не подняла глаз, оставшись перед Алариком поникшая и готовая разрыдаться. Она не знала, чему из сказанного им верить и чему не верить. От стражников до нее дошли недобрые вести. По их словам, Ромни лежал в руинах, подверглись опустошению многие деревни. Она ничего не слышала об английских войсках, абсолютно ничего. Она ничего не знала о своих братьях, о северных герцогах или об Эдгаре Ателинге. Не было вестей от Делона — ей даже не было известно, жив ли он.
— Поднимись, Фаллон, — негромко сказал Аларик. Подняв голову, она взглянула на него. Блики огня играли на его лице, и она не понимала, как он может быть столь неотразимо красивым и в то же время столь жестоким. Она не знала, что скрывалось за холодным взглядом стальных глаз, и решила, что он изучает ее.
Аларик поднялся сам и помог ей встать. Он протянул ей кружку.
— Выпей, — спокойно предложил он. Фаллон вначале хотела отказаться, но затем все-таки сделала глоток, за ним другой. По телу ее разлилось тепло. Аларик некоторое время смотрел на нее, затем сказал:
— Теперь поешь немного.
Фаллон покачала головой.
— Я не голодна.
Он усадил ее на стул, отрезал кусок мяса и протянул ей. Запах был соблазнительный, и на его глазах она несколько раз откусила от куска.
Он взял поднос и вынес его за дверь. Глядя в огонь, Фаллон услышала, как он запер дверь.
Где они сейчас, размышляла она, Делон, Гален, Аэлфин, Тэм? Ее маленькие двоюродные братья и сестры — дети Гирта и Леофвина? Разорены ли их замки? Попали ли они в руки к норманнам? Или остались свободными и гордыми и ощущают себя истинными саксами? Не собирают ли они новое войско, чтобы двинуть его против Вильгельма?
Фаллон вспомнила Делона, его мягкую бороду и добрые глаза и грустно улыбнулась, ибо, хотя она всей душой желала его, она понимала, что их любовь оказалась не столь сильной, чтобы пережить нынешние потрясения. Делон был человеком добрым, благородным и смелым. Но ему не хватало огня и страсти, чтобы зажечь других. Дай Бог, чтобы он остался цел и невредим!
Фаллон вздрогнула, когда пальца Аларика легко, почти нежно коснулись ее щеки. Она вцепилась ладонями в подлокотники кресла, проглотила комок в горле и замерла, почувствовав, как ее охватывает жар. «Зачем даже его легкое прикосновение так действует на меня, — подумала она. Аларик, — избавь меня от войны этой ночью, я так устала от нее!»
— Уже поздно, Фаллон. Я хочу спать…
Ее голова дернулась, румянец покрыл щеки, а губы, похоже, стали внезапно сухими. Она без слов покачала головой.
— Давай, — сказал он и подошел к кровати, на ходу стягивая через голову рубашку. Бросил ее в ногах, сел и снял ботинки. Фаллон отвернулась, когда он стянул рейтузы, и пальцы ее, сжимавшие подлокотники, побелели.
— Фаллон, давай.
— Нет! — воскликнула она.
— Твое платье очень симпатичное, и будет жаль, если оно разорвется.
Они встретились глазами. Аларик стоял обнаженный, высокий, могучий, красивый, и Фаллон боялась опустить взгляд.
— Фаллон, если я все возьму на себя, ты вряд ли останешься этим довольна.
Ругаясь, она вскочила на ноги. Дрожащими руками расстегнула платье и, повернувшись к мучителю спиной, сняла передник. Затем на пол полетели туфли и чулки. В одной рубашке Фаллон повернулась к нему с умоляющим взглядом и отпрянула, пораженная страстью в его глазах, устремленных на нее. Он держал в руках плетеный пояс, которым связывал ее когда-то, и, увидев это, Фаллон воскликнула: