— И забирать то, что тебе не принадлежит! — съязвила Фаллон.
Однако Аларик промолчал и лишь пожал плечами. В приступе отчаяния Фаллон спрыгнула с лошади и подбежала к этим людям, крича:
— Помогите мне!
Одна из женщин бросилась к ней.
— В чем дело? Кто вас обидел? Мы сами, правда, уходим из сущего ада — Ромни, но…
— Марла, оставь ее в покое, — неожиданно сказал тот, на кого Фаллон возлагала свои надежды.
— Да ты что, Хат, рехнулся? Что из нас получится, если мы не станем помогать друг другу? — в сердцах произнесла женщина.
— Посмотри вон туда. Это граф д’Анлу.
Фаллон с удивлением взглянула на мужчину.
Неужели он узнал Аларика? И он не был испуган. Поможет ли он ей убежать?
— Люди добрые, я доведена до крайности! Я пленница и должна бежать… Я…
— Хат! — не отставала от мужа женщина, переводя взгляд с него на приближающегося огромного жеребца. — Нужно помочь этой девочке!
Мужчина продолжал смотреть на Аларика.
— Пожалуйста! — продолжала умолять Фаллон. — Поднимите шум. Я не думаю, что он тронет кого-либо… Мне бы убежать в лес… Я Фаллон, дочь Гарольда.
— Дочь Гарольда?! — недоверчиво переспросил мужчина.
Фаллон была потрясена его тоном. Ведь люди любили ее отца!
Мужчина шагнул вперед, в глазах его светился гнев.
— Я воевал в войске твоего отца, леди! И я скажу тебе, что это он привел нас к гибели! Он увидел папское знамя и сдался! — Мужчина злобно сплюнул. — Мы шли вперед и вперед, но он уже проиграл битву! Он продал нас! Он отдал нас и наших детей на растерзание!.. На рабство!
— Хат! — крикнула женщина.
Ошеломленная Фаллон лишилась дара речи.
Мужчина схватил ее за руку и, похоже, толкнул бы в пыль на дорогу, если бы не закричала его жена.
А затем послышался голос Аларика, который следил за происходящим, восседая на Сатане.
— Оставь ее, добрый человек. От нее сплошные заботы.
Мужчина отпустил руку Фаллон.
— Я не хотел причинять ей боль, господин, — пробормотал он, глядя на свои ступни.
— Фаллон, садись на коня, — сказал Аларик.
Она повиновалась, ошеломленная злобой незнакомца. Она не плакала, но слезы застилали ей глаза. Она не могла допустить и в мыслях, что кто-то до такой степени ненавидит ее отца.
Мужчина поднял горящие глаза к Аларику.
— Вы граф д’Анлу, — сказал он. Аларик, наблюдавший за Фаллон, повернулся к нему.
— Да.
— Я буду благодарить вас до конца своих дней… Вы спасли нас. Бретонцы убивали всех жителей Ромни без разбора. Кто-то остановил их… Он принес приказ, чтобы не трогали безвинных, и показал на вас… Вы стояли вдали на холме. Я запомнил ваш герб на щите. По нему и узнал вас сейчас.
Фаллон удивленно посмотрела на Аларика, который спокойно кивнул, затем сказал:
— Ты хорошо говоришь по-французски.
— Я собирался стать священником. Но мой брат умер от оспы, и мне пришлось пойти по стопам отца.
— Ты кузнец?
— Сэр, я самый лучший железных дел мастер по эту сторону Английского канала.
Аларик засмеялся. Видимо, уверенность мужнины ему понравилась.
— Иди в деревню Хейзелфорд. Она под моей опекой. Если желаешь заняться своим ремеслом, мне понадобятся твои услуги.
Мужчина кивнул.
— Принимаю предложение с благодарностью. Англия продана новым хозяевам. Я с удовольствием буду служить лучшему из них, — он бросил любопытный взгляд на Фаллон. — Миледи, я сожалею. Понимаю ваше дочернее горе. Король Гарольд был хорошим человеком, но, в конце концов, он нас подвел. Он дрался, когда не должен был драться, и умер мученической смертью, когда должен был оставаться воином.
Мужчина и его жена двинулась дальше по дороге, а Аларик взял поводья из рук Фаллон.
— Поехали, — сухо сказал он. Молчаливая и потрясенная, она поехала за Алариком.
Они приблизились к холму, откуда можно было видеть Ромни. Аларик хранил молчание, пока Фаллон смотрела.
От города почти ничего не осталось. Дома, церкви, лавки — все исчезло. Лишь закопченные руины угрюмо торчали среди пепелища.
Фаллон слезла с лошади и, спотыкаясь, ходила по холму, глядя на страшную картину. Отдельные группки выживших сидели возле костров и рылись в обломках в поисках еды. Они сгрудились возле чудом уцелевшей каменной стены.
Боль и тоска сдавили сердце Фаллон. Вот оно, нормандское проклятие, которого она боялась. Именно за это она так ненавидела норманнов. Все разрушено до основания. И подобная судьба уготована в ближайшее время всей ее родине.
Крупные, обильные слезы потекли по ее щекам. Она оплакивала сейчас не отца или родных. Она оплакивала поруганную страну, погубленную огнем и демонами. Она плакала потому, что сбылось пророчество Эдуарда Исповедника.
Затем она налетела на Аларика, мгновенно возненавидев его за то, что он привел ее сюда. Мужчина на дороге благодарил его за милосердие. Она презирала его за жестокость. Он не имел права губить ее страну!
— Ублюдок! — кричала она. Аларик восседал на Сатане, холодный и отчужденный, очевидно понимая, какой эффект произвел на нее вид сожженного города. — Лакей ублюдка! — Она в истерике бросилась на него, норовя ударить.
— Фаллон! — резко сказал Аларик, ибо Сатана начал подниматься на дыбы и храпеть. Он быстро спешился и оттолкнул ее от коня. Ничего не видя от слез, она упала, но тут же поднялась и снова в ярости набросилась на него, но ее кулаки натыкались на кольчугу и не причиняли ему никакого ущерба. Задыхаясь, она снова налетела на него, и они упали вместе. Он наконец поймал ее руки.
— Зачем? — выкрикнула Фаллон. — Зачем ты это сделал? Зачем привез меня сюда?
— Потому что ты должна видеть. Ты должна понять, — сказал он удивительно ровным, будничным голосом. — Таков гнев Вильгельма, а ты его разжигаешь. Фаллон, ты хочешь продолжать войну, а надо искать мира.
Она покачала головой, будучи не в силах представить себе, что небо продолжает оставаться таким же голубым и красивым, а трава — такой же бархатно-зеленой. Ад сошел на Англию.
Аларик встал и протянул ей руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. Фаллон, словно не видя его руки, встала самостоятельно и снова окинула взглядом то, что некогда было городом Ромни.
— Он возродится, — сказал Аларик. — Он возродится снова… Люди вернутся… Они построят дома. Женщины будут печь и шить, а со временем зазвучит их смех, когда они будут покупать на площади всякие безделушки и ленточки.
— А девушки понесут нормандских ублюдков, — выпалила Фаллон.