– Ты пол подмела?
Вероничка в ответ только фыркнула.
– Тогда топай домой, наше гостеприимство подошло к концу.
– Да, топай домой, – осмелела Солька и попыталась пригрозить кулачком, но осеклась на полпути.
Вероничка повела плечом и, уходя, сказала:
– Я пойду в деревню, встречу там Славку и покажу ему такие укромные места...
– Иди, – благословила я.
Солька испуганно посмотрела вслед уходящей красотке.
– Ты отчего ее отпустила? – возмутилась она.
– Не бойся, твои укромные места все равно Славку интересуют намного больше.
– Что с работой? – поинтересовалась Альжбетка, распуская свои длиннющие ногти веером.
Наконец-то кто-то тут поинтересовался мной.
– Ну, девчонки, усаживайтесь в партере поудобнее, я расскажу вам сказку.
Я плюхнулась на кровать, довольно улыбаясь.
– Поздравляю нас всех, в воздухе уже пахнет бриллиантами!
– Ты что, их уже нашла?! – девчонки подскочили до потолка. Солька даже на миг позабыла про Славку и Вероничку.
– Нет, не все сразу, – слегка я их огорчила, – отгадайте, кому принадлежит этот дом?
Тишина.
– Воронцову, – объявила я, счастливо улыбаясь.
– Не может быть! – стройный хор голосов.
– Может.
– Ух ты! – воскликнула Солька.
– Знаешь, – засуетилась Альжбетка, – это судьба! Вот точно тебе говорю – судьба!
– Вы уже целовались? – спросила Солька, и ее нос задергался от любопытства.
Я тяжело вздохнула.
Усадив девчонок на кровать и дав им немного успокоиться, я рассказала все, как было. Особенный упор я сделала на то, что, по всей видимости, жить без меня Виктор Иванович просто не может, скучает, горюет и страдает...
– Как в кино, – блаженно улыбаясь, сказала Солька, и тут ее взгляд упал на сумку, которую я принесла. – А это что?
– Еда.
– Так что же ты раньше не сказала!
Я со своей новостью была тут же забыта, а Солька погрузилась в сумку по пояс. Ну что за человек – Родину продаст за кусок колбасы.
– О! Да! О! Да! – доносились звуки из пакета.
Нет, Вероничка ей не конкурент.
– Почему так мало? – поинтересовалась Солька, выкладывая награбленное на кровать.
– Скажи спасибо, что это принесла, я с такой мымрой буду работать... На что только мне приходится идти ради нашего благосостояния!
– Ты, Анька, молодец, – горячо закивала Альжбетка. – Настоящий герой, нам надо брать с тебя пример.
– Угу. Видела охотничью халупу, в ближайшее время планирую перебрать ее по бревнышку, а то Воронцов сносить ее собрался.
Хлопнула дверь, и раздался голос моей маман:
– Девочки, мы принесли укроп.
Вот радость-то, прямо добытчики, интересно, что они собрались есть с этим укропом? Повидло или конфеты?
Лицо мамы светилось. Осиков был помят и смущен – тяжело ему, видно, пришлось.
– А где вы укропчик нарвали? – спросила я, поглядывая на Арсения Захаровича. Неужели он все же станет моим отчимом?
– Там, – махнул он рукой в сторону деревни и покраснел.
Значит, маман приставала. Понятно.
– А Славку моего не видели? – жуя укроп, поинтересовалась Солька.
– Видели, – обрадовала мама, – с девицей этой ненормальной у колодца хихикал.
– Что?! – воскликнула Солька, забыв про продукты. Все же против любви не попрешь!
Через секунду она уже неслась в сторону деревни, а Альжбетка кричала ей в окно: «Убей ее, убей ее!!!» Никакого воспитания!
– Мама, сообщаю тебе новость: я устроилась на работу, так что вы здесь будете проживать без меня.
– Это что еще такое, и какая может быть работа в лесу?
– Мария Андреевна, – решила мне помочь Альжбетка, – если Ане хочется работать, то давайте ей не будем мешать.
Осиков сверлил меня глазами, как бы спрашивая – неужели получилось? Я еле заметно кивнула. Мне кажется, от счастья он стал еще толще.
– Значит, так, меня ждут новые обязанности, так что объяснения все потом, я принесла продукты, с голоду вы теперь не умрете и, к сожалению, не похудеете...
При слове «продукты» Арсений Захарович разомлел и привалился к косяку двери.
– Но все же, кем ты будешь работать... я ничего не понимаю, – возмущалась маман.
Я достала из-под кровати сумку и стала складывать в нее необходимые на первое время вещи. Какое же это счастье – жить подальше от маман и поближе к Воронцову!
Второй раз за сегодняшний день я направилась к своему новому месту работы. Настроение бодрое, предчувствие удивительного и прекрасного не покидает мою осоловелую душу.
Около старой скрюченной березы на пеньке сидел старичок; увидев меня, он пригладил волосы и улыбнулся.
– Куда путь держишь, дочка?
Чего не поговорить с хорошим человеком? Я махнула рукой в сторону дома Воронцова и сказала:
– Вот, работать устроилась, спешу на место службы.
Старичок усмехнулся в бороду, потеребил дырку на ватных штанах и сочувственно ответил:
– Изведет тебя Петровна, как есть изведет.
– Так вы ее знаете?
– А чего не знать, я у нее остатки со стола беру.
– И почем берете? – поинтересовалась я, слабо веря в бескорыстность Екатерины Петровны.
– Я ей травку приношу.
Мое воображение разыгралось. Я представила Екатерину Петровну Глушакову в клубах наркотического дыма...
– А что за травка? – спросила я, в надежде, что это пригодится для дальнейшего шантажа противной грымзы.
– Лекарственная, разбираюсь я в этом деле, если тебе что надо, скажи.
– А приворотное зелье можете сделать?
– Могу, да только зачем тебе это... ты и так свое возьмешь... глаза у тебя горькие, как почки на деревьях весной, горькие, а жизнь несут...
– Нет, с приворотным зельем как-то спокойнее, – сказала я, пытаясь скрыть неловкость от последних слов старичка.
– Сделаю тебе зелье, только ведь ты не воспользуешься им.
– Почему?
– Ты настоящим огнем гореть привыкла, душа такая, тут уж ничего не поделаешь.
– Вам бы сказки слагать, – улыбнулась я, – вы приходите к дому почаще, я уж вас просто так накормлю, зачем нам какие-то посредники в лице Екатерины Петровны, я теперь там за главную буду.