Двадцать выстрелов Джонсона, сделанных за полторы минуты, легко были приняты за стрельбу засевших на холме двадцати, если не больше, буров.
А это не тот противник, с которым стоит связываться небольшому отряду добровольцев, служащих всего лишь за деньги. И очень небольшие.
Милиционеры обратились в бегство, около десятка — пешком, еще столько же — на стонущих совершенно по-человечески, хромающих, еле держащихся на ногах лошадях.
Те, чьи кони уцелели, умчались галопом, не думая о брошенных товарищах. Окажись здесь настоящий бурский дозор, судьба оставленных была бы печальна. А так они, без всякой пользы расстреляв полсотни патронов, побрели навстречу регулярной армии.
…После двух серий из «СВД» и суматошной винтовочной дроби в ответ никакой стрельбы с юга больше не доносилось.
— Дозор Джонсон пугнул, — сказал Новиков.
По рации робот обстоятельно доложил детали случившегося. И даже в подробностях описал, как были одеты разведчики.
— Все ясно. Продолжай работать. Когда подойдут главные силы, задержи, сколько можешь. По людям стрелять разрешаю, но не насмерть. Лучше всего по ногам. И чтобы сюда прибежал на полчаса раньше первого англичанина…
— Вот получат они десятка три раненых, да с огнестрельными переломами, до погони им будет… — мстительно сказал Шульгин. — Целый эскадрон для транспортировки потребуется…
— Их, может, всего эскадрон и есть…
— Вряд ли. От эскадрона взвод в разведку не выделяют. Ладно, за работу, товарищи…
На трех человек и трех роботов имелось четыре пулемета, и те же «СВД» у каждого. Прочее оружие отправили в обоз.
Рассчитывая, что Джонсон задержит погоню минимум на час, а потом уцелевшие будут столько же заниматься перегруппировкой и еще час потратят на дорогу сюда, времени на подготовку «эшелонированной обороны» хватало с избытком.
— Только ты неправильно считаешь, — сказал Шульгину Левашов. — Они могут оставить десяток человек, чтобы связать боем Джонсона, а остальные обойдут его и на рысях — сюда. Степь большая, что им толку всей кучей одну сопку штурмовать?
— Тоже верно. Значит, исходим, что времени у нас — полтора часа на все.
Оборона получилась жидковатая, даже — никакая, по меркам «Боевого устава пехоты». Три пулемета на два километра фронта, четвертый — подвижной резерв. И двое снайперов, которым придется и позиции держать, и бегать, при необходимости, с фланга на фланг. Конечно, три робота подвижностью и огневой мощью могут заменить БТР, но психологически — все равно не то.
Подполковник Бабингтон, выслушав доклад командира взвода милиционеров, нервно грыз мундштук, водя пальцем по карте. Дело складывалось скверно. Если загадочные путешественники имели непосредственные дела с самим Крюгером и дела эти столь важны, что вывели из себя всю верхушку колонии, так ничего удивительного, если их прикрывают один или несколько конных бурских отрядов. Одним полком, без поддержки артиллерии, лезть в драку опрометчиво. Но, с другой стороны…
Подполковника слегка смущала странная вещь — у милиции не было ни одного убитого. Только три легкораненых. Буры обычно промахов не дают. Или это намек? Войны нет, мы крови не хотим, но лезть в наши дела не советуем. Так что же ему теперь, возвращаться и доложить свои соображения генералу? Тогда уж сразу самому отцепить погоны.
Нет, сделаем по-другому, решил Бабингтон.
Один эскадрон пойдет к холму, где опозорились африканеры. Если там до сих пор остается засада — капитан вступит в переговоры. О чем — не важно. А остальные три немедленно продолжат преследование каравана.
Джонсон видел, что в его сторону движется колонна кавалеристов человек в сто. Теперь они одеты в другую форму, кроме винтовок, у них сабли и длинные пики. А с двух сторон, километром левее и двумя километрами правее, пылят по равнине еще три таких же колонны. Это ему не понравилось. Задача была — задержать ВСЕХ преследователей. А если он начнет стрелять в тех, кто ближе, остальные пройдут беспрепятственно.
Он вызвал по рации хозяина — Андрея.
— Так, все понятно. Позицию не держи. Несколько раз выстрели по тем, кто приблизится к холму, — и бегом к нам. По пути, если получится, обстреляй из укрытий остальные колонны. Но так, чтобы тебя по возможности не видели. Где ползком, где на четвереньках. Выбирай офицеров. — Новиков объяснил, как их отличать от рядовых солдат. Не сообразили они вовремя провести с роботами изучение организации войск, формы и знаков различия вероятного противника.
С километровой дистанции, еще до того как англичане успели поднять на пике белую тряпку и протрубить в горн, предлагая переговоры, он сбил с седел восемь человек, один из которых точно был офицер.
Посмотрел, как уланы спешиваются, рассыпаются в цепь, залегают. С их стороны донеслась суматошная трескотня выстрелов. Палили кавалеристы в белый свет, задирая стволы винтовок и не глядя в прицельные рамки. Да на таком расстоянии и бессмысленно.
Джонсон рассовал по карманам неиспользованные магазины и стремительно понесся вниз по канаве. На бегу он наметил свою первую отсечную позицию — холмик пониже этого, в двух километрах, но как раз на пути двух правых колонн. Бежать до него минуты две, если пригнувшись.
Робот перемещался от укрытия к укрытию сложной ломаной линией, применяясь к рельефу местности, все время стараясь не сближаться с англичанами меньше чем на пятьсот метров, но держать под огнем каждый из эскадронов поочередно. Иногда он выпускал всего по две-три прицельных пули, иногда, по диспозиции, — целую обойму. И каждый раз попадал, куда хотел.
Страшная все же боевая машина. Не так уж был не прав Антон, когда возражал против использования роботов за пределами «Валгаллы». Будь наши герои более аморальными, свободно могли оставить одного этого Джонсона для ведения партизанской войны. И он бы в ней победил, наподобие Терминатора (этот фильм они тоже смотрели в новой России). Но ведь, как давно было сказано, — любую шахматную партию можно выиграть, орудуя вместо фигур ножом или пистолетом. Но зачем?
Как и рассчитывал Шульгин, уланам все больше и больше людей приходилось выводить из боевой линии, чтобы подбирать раненых, оказывать им посильную в полевых условиях помощь, ловить потерявших всадников коней.
Штатных санитаров с сумками уже не хватало. Запас перевязочного материала таял стремительно, в том числе и оттого, что необычно велик был процент тяжелых ранений, требовавших много бинтов, шин для фиксации открытых переломов, морфия. И совсем не было убитых наповал. Умершие появились, но все — от болевого шока и потери крови.
Бабингтон был в бешенстве. Вертясь на своем гунтере [63] позади строя первого эскадрона, в котором не осталось ни одного офицера, людьми командовали сержанты. Он то принимал рапорты от адъютантов, то снова водил объективами бинокля по просторному вельду с цепью холмов у горизонта.