И в заключение посланец передал, что поручик Уваров отзывается в Москву, в распоряжение начальника управления, с одновременным производством, за боевые заслуги, в чин «штабс-капитан».
Сейчас Стрельников сидел в своем кабинете на той самой укрепленной базе на правом берегу Вислы, где приходил в себя после ранения Уваров и где в отдельном помещении, отгороженном броневыми дверями, размещалась служба военинженера Леухина.
Сам он тоже здесь присутствовал, одетый, правда, не в затертую кожанку, а во вполне респектабельный штатский костюм спортивного покроя. Из серовато-бежевого букле, с брюками гольф, заправленными в высокие шерстяные гетры, в тяжелых рыжих ботинках. И подходящая к наряду тирольская шляпа висела на крючке вешалки. Ну натуральный мелкопоместный пан с претензиями, собравшийся на охоту в Западные Карпаты или Высокие Татры.
Панорама, спроектированная прямо на крашенную под слоновую кость стену комнаты, изображала Варшаву, снятую под углом сорок пять градусов и с высоты метров триста. С отчетливым изображением улиц, переулков, отдельных домов и проходных дворов в их подлинном виде.
Но это не было аэрофотосъемкой, всегда требующей грамотной расшифровки. Это был скорее макет, выполненный сумасшедшим архитектором, положившим не один десяток лет жизни, чтобы воспроизвести точную копию миллионного города и в полном соответствии с оригиналами раскрасить улицы, дома и скверы. Он даже озаботился тем, чтобы нанести границы муниципальных районов, названия улиц, главнейших объектов и в ключевых точках нумерацию домов.
И вся картина была покрыта россыпью красных и зеленых световых точек. Словно оспа накрыла город. Где-то огоньки группировались кучно, целыми созвездиями, но по большей части расползлись по макету крайне рассеянно и неравномерно, соблюдая при этом непонятную на первый взгляд, но все-таки систему.
А на столе напротив стены с проекцией у Стрельникова лежала распечатанная копия этой же схемы, однако значительная часть красных и зеленых звездочек здесь размещалась иначе.
– Как видите, Виктор Викторович, – говорил Леухин, – за неделю наши клиенты развезли гостинцы по всему городу и тем самым, как и замышлялось, раскрыли нам почти полную дислокацию своих боевых групп и опорных пунктов. Красные отметки – это боеприпасы, которые до настоящего времени находятся в своих заводских упаковках, зеленые – отдельные виды вооружения, имеющие индивидуальную маркировку. СПГ, СГА [32] , пулеметы, ЗРК… Так что достаточно вашего приказа.
Военинженер имел в виду наглядно представленные на макете результаты собственной работы, которой он посвятил не один год трудов. Еще задолго до начала польского восстания, просто как одну из мер, могущую обеспечить в случае необходимости стратегическое преимущество российских войск, он придумал столь необыкновенную штуку.
Известно, что наши военные заводы поставляли технику и вооружение в десятки стран, как входящих в ТАОС, так и существующие за его оборонительным периметром. Вот Леухин в минуты озарения, которые посещали его обычно в то время, когда он трудился в своей домашней мастерской над абсолютно точными копиями пистолетов или танков, в масштабах от 1:1 до 1:43 (очень, кстати, способствующее душевному здоровью занятие) и придумал такую хитро подлую вещь.
Отчего бы не оснащать, просто на всякий случай, исходя из военно-политических соображений, экспортные (а если надо, то и внутреннего пользования) предметы вооружения (от танков и самолетов до контейнеров с боеприпасами) специальными маячками, не распознаваемыми без применения особых методик? Всегда можно отследить путь и текущее местоположение устройства, а уж потом реагировать в соответствии с требованиями момента.
Идея встретила у инстанций (поскольку Леухин принадлежал к элите «печенегов» с самого момента возникновения этой службы) полное понимание, поддержку и финансирование. Затем так удачно сложилось (а удачно складывается почти всегда, если человек в достаточной мере поглощен своим делом и призванием), что инженеру в руки попали отдельные разработки профессора Маштакова, которые тот делал на заказ для всевозможных антисоциальных элементов еще в бытность свою вольнопрактикующим непризнанным гением.
Еще не зная автора этих маленьких, с изумительным талантом и поперек всех известных принципов сделанных штучек, военинженер проникся к нему полнейшим уважением и завистью.
Нет, это же надо догадаться – приборчик размером в желудь, не отличимый от десятков и сотен других, спокойно работающих в общей схеме (управления полетом ракеты «воздух – воздух» или «земля – земля», предположим), вдруг берет управление на себя, аккуратно подавив все прочие команды, и, пользуясь базой данных центральной или локальной ЭВМ, возвращает боеголовку в исходную точку.
Были в добытых оперативным путем артефактах и еще более остроумные и миниатюрные устройства. Если известный последние полвека последователь Левши, инженер Сядристый умел изготавливать работающие дизель-моторы, помещающиеся в кожухе из оболочки макового зернышка, но не нашел им практического применения, то профессор Маштаков этот рубеж преодолел. В то же время Юрий Владимирович, достаточно талантливый, чтобы разобраться в принципах функционирования изделий, не в состоянии был представить, как столь эффективные, причем изготовленные чуть ли не на уровне сельской кузницы, приборы могли быть придуманы! Какими мозгами, с использованием каких творческих озарений?
И Леухин добился свидания с неизвестным гением (кличка в разработке – «Кулибин»), как только узнал, что он наконец выявлен и изъят. Не только удовлетворил естественное любопытство, но и внес ценные предложения – как использовать его в государственных интересах.
Суть политики Чекменева в том и заключалась, что люди, де-юре занимающие незаметные, незначительные посты, в силу особенных, только им присущих качеств фактически получали права и возможности, сопоставимые с министерскими, а то и превосходящие их.
Таким образом и воплощалась в жизнь с юношеских лет выношенная генералом идея «криптократии». Сутью которой являлось то, что в государстве, наряду с людьми, занимающими публичные посты, должны быть и другие, обладающие реальной, но никому постороннему не известной властью. Все на самом деле и определяющие. Не то, чтобы кукловоды, но нечто вроде этого. А в случае необходимости каждый криптократ может быть выдвинут и на формально значимый пост. Любого уровня.
Поэтому идеи Бубнова и Ляхова с их верископом легли на уже тщательно подготовленную почву.
– …Достаточно вашего приказа, – завершил Леухин начатую мысль, – и я могу хоть сейчас заставить взорваться почти любой патронный и снарядный ящик на их позициях и в складах, любую из захваченных мятежниками зенитных и противотанковых ракет.
– Предложение, конечно, заманчивое, но – несвоевременное. Сейчас, как вы правильно заметили, мы отслеживаем все их перемещения, имеем почти полную картину вражеской дислокации (потому что оснащенное индикаторами вооружение попало к мятежникам не только со складов Арсенала, значительная его часть хранилась непосредственно в воинских частях). Но в то же время мы не можем с достоверностью знать, – Стрельников побарабанил пальцами по карте, – где здесь мятежники, а где – наши.