— Буду! Чего бы мне это не стоило! — пообещал телохранитель. И добавил ему вдогонку: — Может, все-таки тут? До «Гнутой кочерги» далековато…
«Доберусь…» — закрыв за собой дверь и сбросив на пол плащ, подумал принц. — «На улицах Свейрена стражи предостаточно, а в этом плаще я выгляжу обедневшим дворянином, с которого можно взять разве что его клинок. В том случае, если его удастся отнять…»
«А если кто-то все-таки рискнет?» — язвительно отозвалось его второе «я». И тут же заткнулось. Видимо, почувствовав раздражение хозяина.
— Умрет на месте! — фыркнул Коэлин, сбежал по лестнице в подвал, пнул ногой полуоткрытую дверь, и, прикоснувшись рукой к стене, на ощупь двинулся в дальний правый угол.
Шесть осторожных шагов — и рука провалилась в пустоту. Еще два — и пальцы нащупали основание стоящего на полочке светильника.
— Где-то тут было кресало… — пробормотал принц. И, нащупав искомое, довольно ухмыльнулся…
…Минут через двадцать хитросплетения городских подземелий остались позади, и Коэлин, поставив светильник на предназначенную для него полочку, прикоснулся ладонью к нужному месту каменной кладки.
Массивная каменная плита бесшумно сдвинулась с места — и довольный ночной прогулкой принц шагнул в собственную спальню.
За время его отсутствия в ней ничего не изменилось: леди Оланна спала, как убитая, так же горели свечи, и только пятна вина на ковре немного потемнели.
Стянув с себя камзол, пахнущий прогорклым маслом, жареным мясом и кислым вином, Коэлин хотел бросить его в угол, но вовремя сообразил, что вид второго камзола, лежащего на полу, может испортить картину, с такой любовью и тщанием созданную Зарой де Митарр.
Еще раз оглядев созданный ею беспорядок, принц вспомнил, что обещал поговорить с девушкой после своего возвращения, забросил камзол на плечо и направился в гостиную…
…Услышав звук открывающейся двери, дочь барона Варсина мигом вскочила с кресла и присела в реверансе:
— Доброй ночи, ваше высочество!
— Не спишь?
— Нет!
— Молодец… Камзол надо куда-нибудь деть. Провонял… И… прикажи, чтобы мне нагрели воды…
— Будет сделано, ваше высочество! — девушка поймала брошенную вещь и тут же вылетела в коридор. Чтобы вернуться через минуту: — Я распорядилась! Бочку наполнят минут через десять…
— Отлично! А теперь закрой дверь и подойди поближе! Хочу задать тебе пару вопросов…
Закрыв дверь, Зара спокойно подошла к принцу и почтительно склонила голову:
— Я вас слушаю, ваше высочество!
— Как ты оказалась во дворце? Граф Игрен довольно злопамятен, и наверняка запомнил, что ты ему обещала…
— Это было шесть лет назад… — хмуро буркнула девушка. — Я была еще совсем ребенком, а он — обычным сотником Снежных Барсов. Не знаю, слышали вы или нет, но барон Радо Нирайз был близким другом моего отца. Когда папы не стало, он…
Заметив, что в глазах девушки появились слезы, Коэлин решил дать ей немного времени, чтобы прийти в себя:
— Дальше можешь не объяснять! Радо решил, что единственное место, где тебя никто не будет искать — это королевский дворец. Он дождался, пока ты успокоишься, объяснил тебе, что мстить надо только тогда, когда уверен в том, что у тебя получится, потом изменил или укоротил твое имя, и приставил к делу…
— Да, ваше высочество! Так оно и было…
— А когда ты выросла, оказалось, что Игрен тебе не по зубам. Так?
Девушка угрюмо кивнула:
— Сотник Снежных Барсов и начальник Ночного двора — это далеко не одно и то же…
— Ну, и почему ты решилась предложить мне свою верность?
— За последнее время вы сильно изменились, ваше высочество! — глядя Коэлину в глаза, сказала Зара. — Вы перестали драться на дуэлях, не рассказываете всем и каждому о самых великих мечниках прошлого, и не вглядываетесь в глаза встречных мужчин… В общем, я подумала, и решила, что теперь вас интересует власть…
— Это было так заметно? — неприятно удивился Коэлин.
— Пожалуй, что да… — не отводя взгляда, кивнула она. И, не дождавшись реакции на свои слова, продолжила: — Как говорил папа, власть — это единоличие. То есть тот, кто ее действительно жаждет, стремится оказаться на самом верху…
— И?
— Рано или поздно вы, ваше высочество, станете королем. А самое слабое место любого монарха — это те, кто его окружают. Ведь по-настоящему верных людей всегда мало… У вас такой один. И тот — был…
— Ты имеешь в виду Валтора? — уточнил Коэлин.
— Да, ваше высочество… — кивнула девушка. — Представив себя на вашем месте, я решила, что у меня есть шанс. И ждала момента…
Решив уточнить еще один нюанс, принц сделал вид, что удовлетворен ее ответом, сменил тему беседы, и, выждав некоторое время, уставился на ее грудь:
— Зара! Напомни-ка мне, что именно ты пообещала…
— Ради жизни графа Игрена я сделаю для вас все, что угодно… — еле заметно покраснев, повторила Зара. Потом сглотнула, шагнула ему навстречу и добавила: — Я действительно готова на все, ваше высочество, лишь бы вы дали мне возможность плюнуть на его могилу…
…Выслушав вассальную клятву Даржины Нейзер, Илзе едва заметно шевельнула пальцами, и я с удивлением увидел, что они складываются в жесты «Опасность…», «Справа…», «Мало…»
Я посмотрел ей в глаза — и вопросы отпали сами собой: принцессе не хватало знаний жестов, чтобы объяснить подробнее, но она была уверена, что эта клятва — просто слова…
Мысленно обругав себя за то, что взялся учить ее жестикуляции так поздно, я с хрустом сжал кулак, чтобы привлечь внимание отца, и… вздрогнул, услышав каркающий смех старой королевы:
— Хе-хе! Граф Аурон, вы еще очень молоды, и… плохо знаете женщин…
«Заметила?» — мысленно спросил себя я, увидел подтверждающий кивок Илзе и… пожал плечами: — Может быть! Но ее высочеству я верю, как самому себе…
Даржина Нейзер выгнула бровь дугой:
— Честно говоря, не ожидала, что Утерс, да еще и заслуживший прозвище Законник, может оказаться настолько легковерным! Юноша, запомните — в своих поступках мы, женщины, склонны руководствоваться чувствами. А эти самые чувства в наших душах меняются так же быстро, как погода в высокогорье…
Читая мне нотацию, леди Даржина работала! Меняла положение тела, дыхание, взгляд, но еле заметно, на самой грани восприятия. И одновременно изображала немощь — морщилась, словно от боли, и прижимала правый локоть к подреберью. Великодушно дав ей отзеркалить пару своих жестов, я демонстративно сменил ритм дыхания, пластику движений и ухмыльнулся:
— Не стоит! Я не смотрю, а вижу…