Кстати, удивился не я один: гости возбужденно зашептались, а коронный нотариус вообще потерял дар речи.
Насладившись нашей реакцией, Вильфорд Бервер взял Илзе под руку и жестом потребовал тишины:
— Имею честь представить вам родителей невесты! Отец — Иарус Рендарр по прозвищу Молниеносный…
Я похолодел: его величество не собирался отступать от церемонии! Значит, должен был напомнить Илзе о Кошмаре!!!
Дергался я зря: верховный сюзерен не сказал ни слова лжи, однако нарисованный им образ Иаруса Молниеносного получился таким положительным, что его можно было канонизировать! Великий полководец, бесстрашный воин и прирожденный дипломат. Мыслитель и управленец. Покровитель наук и искусств. Правитель, которого уважает и дворянство, и армия, и народ. Море комплиментов — и ни слова о Кошмаре, о его отношении к дочери и причинах, побудивших ее сбежать из Свейрена.
Образ ее матери получился таким же зримым. И… с тем же перекосом к «внешним» чертам характера. Меня это порадовало. А саму Галиэнну — нет: Видящая потемнела лицом, словно услышав все то, что не сказал король. Впрочем, стоило его величеству заговорить про Илзе, как в глазах королевы загорелся нешуточный интерес.
Я бы на ее месте чувствовал то же самое: Вильфорд Бервер рассказывал о моей невесте с таким теплом и уважением, как будто она — урожденная Бервер! И даже я, только-только начавший изучать Видение, видел, что его слова — искренни!
Подробное перечисление всех тех услуг, которые Илзе оказала народу Элиреи и короне, заняло минут пять. Потом Вильфорд Бервер расписал ее человеческие качества, сделал несколько комплиментов внешности… и я вдруг поймал себя на мысли, что горжусь. Горжусь тем, что смог заслужить ее любовь…
…Представление моих родителей и меня заняло уложилось буквально в три слова:
— Опора рода Берверов… Остальное вы знаете и без меня… Чем тратить время на описание их характеров, я лучше перейду к самой важной части этой церемонии. К обручению…
На лицах гостей появились улыбки, а обе Нейзер одинаково приподняли правую бровь.
Оценивать их недовольство таким диким нарушением правил мне было некогда — повинуясь жесту отца, принц Вальдар подхватил меня под локоть и вывел в центр зала.
Его величество заглянул мне в глаза, а потом повернулся к Илзе. И торжественно спросил:
— Ваше высочество! Вы согласны выйти замуж за Аурона Утерса, графа Вэлш?
Я онемел. Как и все приглашенные: король Вильфорд спрашивал согласия невесты, а не ее родных! То есть признавал ее Личностью, имеющее право на принятие любого решения!
Как ни странно, Илзе восприняла это как должное:
— Да, ваше величество!
Король довольно улыбнулся, подмигнул(!) опешившей королеве Галиэнне и повернулся ко мне:
— Аурон Утерс, граф Вэлш! А вы готовы взять в жены принцессу Илзе Рендарр?
— Да, ваше величество! — отчеканил я. И только потом позволил себе посмотреть на отца.
Папа сиял! Так, как будто король только что сделал ему комплимент!
«Впрочем, а почему «как будто»»? — мысленно спросил себя я. — «Его сына признали Личностью. Значит, у него есть полное право улыбаться…»
Тем временем верховный сюзерен вложил ладошку Илзе в мою ладонь, сделал небольшую паузу и объявил:
— Я, король Элиреи Вильфорд четвертый, Бервер, объявляю вас мужем и женой!
Короткая пауза — и монарх уставился мне за спину:
— Орассар?
— Да, сир?
— Где мои подарки?
…Стряхнув ткань со свертка, вложенного ему в руку графом Орассаром, его величество с благоговением прикоснулся пальцами к перевязи из черной кожи, осторожно расправил перекрутившийся ремень, а потом протянул ее мне:
— Клинки мэтра Гарреры…
По залу пронесся восхищенный стон. А я еле устоял на ногах — лучший оружейник Диенна ковал парные мечи только под заказ! Значит, это оружие было сделано специально для меня!!!
— …Клинку рода Берверов… — выдержав паузу, добавил король. Потом возложил длань на мое плечо и ухмыльнулся: — Да, ты не ослышался! С сегодняшнего дня ты — Клинок его Величества!
Думать о тяжести свалившейся на меня ответственности было некогда, поэтому я просто склонил голову:
— Благодарю за доверие… и за бесценный дар, сир!
— А как же ваше родовое право не склонять голову даже перед королем? — ехидно поинтересовался Бервер.
Я оторвал взгляд от рукоятей мечей и склонил голову еще раз:
— Этот поклон — не короне на вашем челе, а вам, сир! Человеку, которого я уважаю…
Вильфорд посерьезнел, положил руку мне на плечо, обвел зал тяжелым взглядом и произнес:
— Аурон Утерс, граф Вэлш! Мой личный друг…
Мужчины склонили головы, дамы присели в реверансе, а я… я растерянно уставился на маму: по ее щекам одна за другой покатились слезинки…
…Минута тишины — и Илзе, выпустив мою руку, зачем-то присела в глубоком реверансе. Его величество, протягивавший руку за очередными подарками, замер и удивленно посмотрел на нее.
Моя супруга выпрямилась и четко произнесла:
— Я, Илзе Утерс, клянусь служить короне и народу Элиреи не за страх и не ради выгоды, а так, как того потребует честь рода Утерсов и моя совесть…
Вильфорд несколько мгновений смотрел ей в глаза, а потом удовлетворенно кивнул:
— Я, король Элиреи Вильфорд четвертый, Бервер, принимаю вашу клятву. И обещаю, что буду защищать вас и ваши интересы так, как того требует честь и совесть сюзерена, а так же мой личный долг перед вами.
Потом взял из рук начальника Внутренней стражи резной ларец и пару свитков и протянул их ей:
— От всей души поздравляю вас со свадьбой и дарю вам… графство Мэйсс, особняк в Арнорде, и кое-какие безделушки работы мэтра Иурана Ясного…
«Ого!!!» — мысленно воскликнул я: Вильфорд Бервер преподнес моей супруге «Серебряное графство» и драгоценности одного из известнейших ювелиров Диенна!
Обе Нейзер на мгновение вытаращили глаза: полученные в дар серебряные рудники в одночасье сделали Илзе одной из богатейших женщин Элиреи! А несколько видоизмененная клятва короля подчеркивала его отношение к ней…
— А теперь я приглашаю вас в Большой зал! — улыбнулся монарх. И тут же добавил: — Напоминаю вам, что официальная причина сегодняшних празднеств — Первая Кровь, пролитая графом Ауроном на сегодняшней королевской охоте…
…Ронни заснул, обняв меня за шею и жарко дыша в ухо. Его тяжеленная ручища, лежащая на моей груди, вдавливала меня в перину и не давала нормально дышать. А нога, заброшенная на бедро — двигаться. Но это меня нисколько не беспокоило: я была счастлива! По-настоящему! И была готова терпеть этот гнет всю оставшуюся жизнь.