Пересчитав их по головам, я невольно хмыкнул: по уверениям Томаса, достаточно быстро он мог собрать только тех, кто находился на службе. Значит, людей, наблюдающих за тем, что происходит на улицах столицы, было как минимум вдвое больше! Солидное число для не такого уж и большого города…..Увидев нас, сотрудники Тайной службы и Внутренней стражи мгновенно прекратили разговоры и поздоровались. Так, как того требовали их образы.
Смотрелось это довольно интересно: «простолюдины» кланялись униженно, а «купцы» и «приказчики» — с достоинством. «Попрошайки» испуганно вздрагивали и горбили спины так, как будто ожидали удара плетью, а двое «вышибал» тупо хлопали ресницами, «пытаясь сообразить», не пора ли согнуть бычьи шеи. Девки с постоялых дворов отвешивали поясные поклоны, а, выпрямившись, прогибались в пояснице. Так, чтобы сквозь тоненькое полотно их сарафанов начинали просвечивать соски. Камеристки, служанки, «отправленные за покупками» и швеи вели себя приблизительно так же, но с поправкой на свое «происхождение»: приседая в реверансе, ослепительно улыбались, стреляли глазками и замирали. Чтобы мы как можно лучше рассмотрели содержимое их декольте…
Оценив их старания, Илзе незаметно ткнула меня в бок и тихонечко спросила:
— Нравится?
Ревности в ее взгляде я не почувствовал. Однако шутить не стал:
— Для меня существуешь только ты…
Взгляд, полный страсти и любви, вдох, приподнявший грудь, прикосновение язычка к губам — и я задохнулся от накатившего на меня желания!
Почувствовав мое состояние, Илзе улыбнулась и… помрачнела. Видимо, снова вспомнив об отце. Я сжал кулаки… и заметил, что в глазах хозяйки тех самых прелестей, из-за которых я на мгновение забыл о цели своего появления в здании Тайной службы, промелькнуло что-то вроде профессионального интереса к моей супруге.
«Работа у них такая — все видеть и все замечать…» — хмуро подумал я. И, услышав начальственный рык Тома, превратился в слух:
— Дамы и господа! Графу Утерсу требуется ваша помощь…
Взгляды скрытней тут же скрестились на мне. Пришлось брать инициативу в свои руки:
— Здравствуйте… То, что вы услышите или увидите в этой комнате, является государственной тайной… Соответственно, любое упоминание об этом будет считаться преступлением против короны и дискредитацией его величества… Объяснять последствия вашей болтливости я не буду — вы о них знаете не хуже меня…
— Законник… — шевельнулись губы камеристки. А полные губы изогнулись в улыбке. Впрочем, меня это нисколько не задело, так как она смотрела на меня с уважением…
— Сейчас я зачитаю вам описание разыскиваемого нами лица. Если вам покажется, что в этом описании вам знакомо хоть что-то, обязательно скажите. Если чего-то не поймете или не расслышите — переспрашивайте, не стесняйтесь!
— Скажем, ваша светлость! — подал голос один из вышибал. — И не постесняемся… Зачитывайте…
Я достал свиток, неторопливо его развернул, зачем-то посмотрел на Илзе… и, увидев, как она смотрит на скрытней, успокоился — она работала. Значит, нашла в себе силы отвлечься от воспоминаний…
…— Мужчина лет тридцати пяти-сорока… Ростом мне по плечо… Худощав… Легок… Довольно быстр… Волосы предположительно светлые, собраны в хвост длиной почти до плеч… Лоб узкий, испещрен глубокими вертикальными морщинами… Брови — густые, сросшиеся на переносице. На правой — еле заметный шрам, похожий на наконечник охотничьей стрелы, направленный вниз… Нос — тонкий, с едва заметной горбинкой. На левой ноздре — родинка… Усы — густые, ухоженные. Кончик правого — кажется обслюнявленным. Постоянно скручен и загнут вверх… Короткая, аккуратно подстриженная бородка. Линия роста волос на щеках начинается довольно низко, приблизительно во-о-от здесь… Уши — маленькие, без мочек. Верхний край — на уровне глаз… Губы — тонкие, сильно обветренные… Когда улыбается, видны не только зубы, но и верхние десна… Правый клык наполовину обломан… Кожа лица — обветрена и покрыта легким загаром… Родинок, кроме той, что на носу, еще две — на левом виске и на левой скуле… Глаза посажены довольно близко. Белок чуть желтоват, а радужка — темно-коричневая…
…Чем дальше я читал, тем с больше вытягивались лица стоящих передо мной скрытней: люди, умеющие и смотреть, и видеть, понимали, сколько потребовалось труда, чтобы составить такое подробное описание. А когда я перешел к привычкам и мимике, в глазах стоящего прямо передо мной «вышибалы» появилось недоверие:
— Простите, что перебиваю, ваша светлость, но вы уверены, что он двигает плечом именно так, как вы показали?
Я утвердительно кивнул:
— Уверен. И в том, что крутит ус именно средним и большим пальцем — тоже…
— С ума сойти… — выдохнул скрытень и потрясенно замолчал.
Продолжать чтение я не стал, увидев, что в правом дальнем от меня углу шевельнулся один из «купцов»:
— Ваша светлость! Мне кажется, я его узнал… Если я не ошибаюсь, то это — Эльдар Шаррен, один из помощников барона Карла Эйдиара. Только волосы у него темные. И… я не видел, чтобы он когда-нибудь собирал их в хвост…
— Да он это! Совершенно точно! — тут же воскликнула одна из «камеристок». — У него еще косой шрам над левым соском! И пупок такой уродливый…
Скрытни грохнули. Некоторые, самые любопытные, тут же принялись выяснять, где и когда девушка умудрилась рассмотреть такие интересные подробности, а один из приказчиков поинтересовался размерами мужского достоинства. В общем, для того, чтобы их унять, мне пришлось рявкнуть:
— Тихо!!!
В комнате тут же установилась мертвая тишина.
— Вы двое — останьтесь. Остальные могут быть свободны…
…Ошибки быть не могло — человек, беседовавший о Барсах в таверне «Пламя и Пепел», был правой рукой Эйдиара: оба скрытня, погруженные в состояние небытия, вспомнили его черты до мельчайших подробностей. Девушка — так вообще выдала такие подробности его характера, что я, представив себе его личность, угрюмо набычился: человек, беззаветно преданный своему хозяину, не мог выполнять поручения другого! Значит, приказ о сбросе ложной информации, полученный им от барона Карла, исходил либо от короля Онгарона, либо от начальника Тайной канцелярии!
Логики подобного поступка я не понимал. Но не верить скрытням у меня не было никаких оснований. Поэтому, дождавшись, пока Илзе сотрет из их памяти воспоминания о своих манипуляциях с их сознанием, я попрощался с Томом, подхватил супругу под локоток и практически поволок ее на конюшню.
Илзе не сопротивлялась — видимо, ее, как и меня, мучили неприятные предчувствия…
…До королевского дворца мы долетели галопом, и, спешившись рядом со знакомой дверью, чуть не сбили с ног выскочившего из нее воина. Висевший за его спиной щит сам собой оказался на левой руке, правая рванула из ножен меч… и… замерла на полпути к тому месту, где я только что находился.
— Простите, ваша светлость, не узнал! — виновато воскликнул он через мгновение. После того, как ощутил шеей острие моего метательного ножа.