Беппе Трекка ходил вокруг него, зажав рот левой рукой. Спортивный костюм насквозь промок, волосы светлыми спиральками прилипли ко лбу.
"Чернокожий".
Один из многочисленных мигрантов, работавших на местных фабриках, а еще вероятнее, один из бесчисленных нелегалов.
На человеке была бежевая куртка, а под ней цветастая туника, из-под которой торчали длиннющие черные ноги в громадных баскетбольных кроссовках. Рядом валялся большой красный рюкзак.
"Сенегалец, наверное"
Лицо рассмотреть не удавалось. Голова уткнулась в грудь. Волосы короткие с проседью.
"Дыши глубже, — сказал себе социальный работник. — И посмотри, кто это".
К горлу подступала тошнота. Он несколько раз вдохнул носом, потом наконец решился склониться над телом. Протянув руку, он задержал ее в пяти сантиметрах от плеча человека, затем легонько его толкнул, и тот откинулся спиной на асфальт.
Круглое лицо. Широкий лоб. Глаза закрыты. Гладко выбрит. На вид лет сорок.
"Никогда его не видел. Во всяком случае, не припоминаю".
Беппе по работе часто имел дело с африканцами. На заводе. В центре по приему и профориентации. Или когда навещал их в ночлежках.
"И что теперь?"
Он попробовал потрясти его, лепеча:
— Ты слышишь меня? Слышишь? Эй? — но тот ничего не ответил и не пошевелился.
"И что теперь?"
Единственное, что способна была выдать его голова, — этот бессмысленный вопрос: "И что теперь?"
Беппе был захвачен врасплох и настолько растерян, что даже перестал чувствовать дождь и ветер.
"А что, если он?.."
Сил закончить фразу не было.
Произнести это слово даже в мыслях было страшно.
"Нет! Не может быть".
Беппе потянул негра за руку.
Если он... то жизнь Беппе кончена.
Первая мысль была об Иде. Если он окажется за решеткой, все их с Идой планы накроются. И потом, адвокаты, суды, полиция... "Но мы с Идой должны..." Ему как будто перекрыли кислород. "Это не я. Это был несчастный случай.
Зачем я полез за этим диском?" Из темноты вынырнула пара фар дальнего света и ослепила его.
"Ну всё".
Беппе Трекка, согбенный над телом, заслонил глаза рукой.
167.
"Папа! Папа! Рино! Рино!" — кричал Кристиано Дзена, зажав ногами раму велосипеда.
Из-под огромного желтого навеса на насосы и на радужные нефтяные лужи лился мертвенный свет.
Отца здесь не было. И фургона тоже. Никого не было.
В дороге ему ни разу не пришло в голову, что, доехав до места, он может и не найти отца.
Паника, затаившаяся где-то внизу живота и до сих пор давшая о себе знать лишь сомнением, не перекрыт ли съезд на Сан-Рокко, теперь охватила голову и перекрыла дыхание.
— Ты же... сказал "Аджип"... И я приехал. Знаю, я долго добирался, но это же далеко. Ты... сказал... "Аджип". Где ты? — бормотал он, водя руками по мокрым волосам.
Он еще раз обошел вокруг мойки, вокруг будки.
"Иди посмотри впереди"
Он снова сел на велосипед, но через каких-нибудь двести метров после заправки дорога начинала медленно подниматься в гору и углублялась в лес.
Свет фонарика падал на нависшие над дорогой черные стволы деревьев.
"Не нравится мне это место. Здесь его быть не может".
Фургон запросто мог быть припаркован до заправки, просто он его не заметил.
Кристиано уже собирался повернуть вспять, когда что-то привлекло его внимание. Тихая, почти неслышная музыка. Звуки смешивались с льющим по дороге и кронам деревьев дождем и с шуршанием колес по асфальту.
Он остановился, внутри все свело, а по основанию затылка неприятно побежали мурашки.
"Элиза".
Певица. Он ее знал.
Элиза, поющая: "Послушай меня... Теперь я умею плакать. Я знаю, что ты мне нужен... Мы с тобой — как солнце и звездочка..."
Ему показалось, что он угадывает на той стороне дороги какой-то массивный силуэт, который по мере приближения принял очертания фургона. Дождь барабанил по металлу. Зыбкий свет окрашивал стекло дверцы в крапинах дождя.
Фургон!
Музыка доносилась из радиоприемника.
Кристиано даже не смог обрадоваться, так силен был страх.
А если внутри не отец, а кто-то другой?
"Не бзди"
Он слез с велосипеда и пригнулся к земле, стараясь не шуметь. Во рту окончательно пересохло.
"Черт, какой мандраж"
Он стал приближаться, хлюпая обледеневшими ногами. До фургона оставалось меньше метра. Он протянул руку и пощупал бампер. Вмятина на месте. Поворотник сломан.
Это была их машина.
"Два шага, берешься за ручку и... Я не могу".
Ноги подкашивались, а руки повисли как плети...
"Если открыть дверцу..."
В его воображении рисовалась картина, в которой была смерть и много крови.
"Пойду позову кого-нибудь..."
Кристиано быстро взялся за ручку, распахнул дверцу водителя и запрыгнул внутрь, готовый уклониться от нападения убийцы.
"Никого"
Красный дисплей авторадио на приборной панели освещал место водителя. Кристиано выключил его. Ключ торчал в замке зажигания. Под пассажирским сиденьем стоял ящик с инструментами. Он его открыл. Взял длинный электрический фонарь. Зажег. Потом достал тяжелый молоток, спустился и открыл заднюю дверь.
Но там тоже ничего не было, за исключением мешка с цементом, пары досок, пакета с мусором от пикника и тачки.
Направив фонарик на землю, Кристиано проверил всю площадку. Пара мусорных баков, щит с надписью "ПОЖАРООПАСНО", трансформаторная будка.
Нет, больше ничего.
168.
Беппе Трекка стоял на коленях перед распростертым на земле иммигрантом, ожидая, что свершится его судьба.
Черный автомобиль с литыми дисками затормозил перед ним, осветив дорогу и дождь многоваттным светом своих фар.
Беппе не удавалось разглядеть, кто сидел внутри.
Машина была похожа на "ауди" или на "мерседес"
Наконец, в салоне зажегся свет и опустилось стекло.
За рулем сидел мужчина лет пятидесяти. На нем была песочного цвета куртка и темно-голубая водолазка. Густая черная борода от самых скул. Волосы уложены гелем назад. В зубах зажата сигарета, которую он притушил в пепельнице, после чего, вытянув шею в сторону правого окна, поглядел, выгибая бровь, на дорогу.