– “Комфорт”? Я из отдела опеки, проверяем бытовые условия детей-сирот. Вам не нужно место в интернате?
– Нет, – покачала головой Лиза, – абсолютно не нужно.
– Все-таки надо поглядеть на детскую комнату и заполнить анкету.
– Какую? – изумилась женщина.
– Ваш ребенок стоит на учете, как потерявший отца. Если отказываетесь от интерната, заполним специальную бумагу, вынем ваш адрес из картотеки и отдадим место нуждающимся.
Вдова кивнула головой, и мы пошли в комнату. Похоже, что Слава успел хорошо обеспечить семью. Детская буквально ломилась от дорогостоящих игрушек: конструкторы “Л его”, радиоуправляемые машины, гора мягких игрушек. Новехонькая мебель светлого дерева и кроватка, застеленная миленьким пледом с героями диснеевских мультиков. Ольга совсем недавно купила такие для близнецов, и я знала, сколько они стоят.
Лиза села в большое кресло, я устроилась за письменным столом, вытащила из сумки блокнот и с серьезным видом спросила:
– Фамилия, имя, отчество и год рождения.
– Елизавета Константиновна Демьянова, 1972 года рождения.
Надо же, Аркашкина ровесница. Я записала все старательно на листке и, придав голосу сочувственный тон, поинтересовалась:
– Супруг-то отчего скончался? Небось на автомобиле гонял?
– Что вы, – вздохнула молодая вдова, – Славик аккуратно ездил, все правила соблюдал. Его отравили конкуренты.
– Как? – изобразила я полное удивление. – Как отравили?
– Да, – подтвердила Лиза. – Муж организовал риэлторскую контору, работал честно, не то что другие. Это, конечно, многим не нравилось. Как же, все торговцы недвижимостью в говне, а он в белом фраке. И потом, на рынке жилья сразу разнесся слух, что Демьянов абсолютно не криминальный человек, ну клиенты и повалили. На мужа несколько раз наезжали “братки”, но он отбился, и нас вроде оставили в покое. Год тому назад, перед майскими праздниками, он задержался на работе. Ждала его до часа ночи, стала волноваться, тут как раз из милиции и позвонили.
Оказывается, где-то часов в восемь к Славе пришли сразу три посетителя: двое мужчин и одна женщина. Всех угощали кофе. Последней уходила женщина, она закрыла дверь и сказала секретарше:
– Господин Демьянов просил вас его не беспокоить.
Девушка покорно прождала до десяти вечера. Ее не удивило, что в столь поздний час Слава не покидает контору. Когда намечалась выгодная сделка, хозяин мог и до полуночи задержаться, но в 22.00 он все же отпускал Людочку домой.
В четверть одиннадцатого Люда робко постучалась в кабинет, потом, не дождавшись приглашении, заглянула внутрь. Хозяина не было. Удивлении” секретарша вошла в кабинет и обнаружила Главу лежащим на полу позади письменного стола. Мужчина уже начал коченеть. Девушка вызвала •Скорую помощь”, но медики только развели руками и сообщили в милицию.
Прибывшие сотрудники уголовного розыска оказались оперативными и знающими профессионалами. Они взяли на анализ оставшуюся в чашках кофейную гущу и к обеду следующего дня, после “скрытия тела, точно знали, что Демьянов принял огромную дозу дигоксина. Вообще-то, довольно хорошего сердечного средства, если только употреблять его микродозами, а не стаканами.
Больше всего досталось бедной Людочке, ведь это она варила и подавала злополучный кофе. Но секретарша упорно твердила, что приготовила три порции. Две выпили мужчины, а третью – мило улыбающаяся женщина.
– Конкуренты киллершу наняли, – вздыхала
Лиза, – очень кому-то удачный бизнес мужа поперек горла встал. Как раз за два дня до смерти Славик пришел и радостно так говорит: “Ну, котик, дельце сегодня провернул, просто блеск, в четверг деньги получу”. В четверг его и убили.
Я поинтересовалась невзначай, где живет секретарша Людочка, и откланялась.
Домой прикатила часам к пяти. Не успела войти, как Зайка сообщила, что звонил какой-то мужчина, назвался капитаном Евдокимовым и просил приехать завтра в девять утра в отделение милиции на Шальневской ушце. Интересно, мне что, теперь совсем спать не дадут?
Капитан Евдокимов оказался потрепанным мужчинкой неопределенного возраста. В глазах бравого сыскного волка сквозила тоска, ему до смерти, очевидно, надоела работа, не приносящая ни денег, ни славы. Поддернув рукава довольно потрепанного свитера, он вздохнул и начал оформлять допрос свидетельницы. Но я не могла сообщить ему ничего интересного. Просто видела, что укол сделала другая медсестра, не Галя.
– Отчего решили, что вошедшая не Величко? Сообразив, что это фамилия Гали, я ответила:
– Процедурная медсестра маленького роста, щупленькая, а вошла полная, высокая женщина. Евдокимов вздохнул:
– Величко покрываете! Я обозлилась:
– Даже не собираюсь, поскольку здесь она ни при чем.
И тут затрещал пейджер. На экранчике высветилось: “Срочно позвоните. Павловская”. Я вытащила мобильный.
– Деточка, – возрадовалась Виолетта, – как вы аккуратны, сразу перезваниваете. А у нас, знаете ли, просто аврал. Давление у меня совсем зашкалило, в квартире грязь, пух уже полетел. Помогите, пожалуйста. Настенька-то, наша палочка-выручалочка, ведь уехала.
Я пообещала приехать через час, захлопнула крышечку сотового и уставилась на Евдокимова.
Капитан махнул рукой.
– Езжайте по своим делам. Позову, если понадобитесь.
– Скажите, от чего умерла Катюша? Милиционер закурил необычайно вонючую сигарету и сообщил:
– Вот вы покрываете Галину Величко, а она ввела в вену Виноградовой дигоксин. Может, и без злого умысла, просто перепутала препараты, но женщина-то скончалась, и манипуляции медсестры попадают под действие Уголовного кодекса.
– Кто будет хоронить Катюшу? Евдокимов пожал плечами.
– Скорей всего за счет государства, в общей могиле зароют. Родственников никого, сын на зоне отбывает.
Я содрогнулась: “Бедная женщина!..”
– А можно мне забрать тело?
– Только родственникам, – твердо сказал капитан.
– Послушайте, – попробовала я разжалобить стража порядка, – что будет плохого, если несчастная получит могилу? Сын освободится, даже поплакать негде.