– Мам!
– У нее отличные ноги, – вмешался отец.
– Конечно, они же у нее в меня. Если бы она унаследовала твои гены, так была бы ростом с твою мамашу! Нет, какая ж ты была малюсенькая. С половину моей руки!
– Мам, кто сказал, что я буду растить его одна? – все же удалось вставить мне свое веское слово в середине этой сомнительной беседы. И мама, и папа хором повернулись ко мне и замолчали. Потом папа глубокомысленно заметил:
– Действительно, она не могла сделать это в одиночку.
– Ты прав, черт возьми. И что это значит? Ты выходишь замуж за очередного козла?
– Нет, мам, – помотала головой я. И на всякий случай добавила: – Не сейчас. Пока мы решили пожить гражданским браком. Я была уже замужем, он был женат.
– Так-так, что-то я не поняла. Он что, не хочет на тебе жениться? – нахмурился папа. И вот тут случилось то самое чудо, которого я никак не ожидала. Мама нахмурилась, хлопнула папашку по спине полотенцем и прикрикнула:
– А оно ей-то самой надо? Не надо нам никого жениться. Чего хорошего в свадьбе-то этой?
– Ты так считаешь? – от удивления я еле могла говорить. От мамы я ждала самых больших вопросов и попреков относительно странности нашего с Владимиром соглашения. Гражданский брак – мы решили называть это именно так, чтобы избежать лишних объяснений, хотя, конечно, наши отношения выходили далеко за рамки этого слова. И близко не было. Каждый из нас просто соблюдал свою часть соглашения. И вот в этом мне тоже несказанно повезло. Потому что (это, кажется, в-третьих) Владимир соблюдал свою часть просто невообразимо хорошо. Я предоставила тело, и это, кажется, потрясло его настолько, что он совершенно свихнулся на почве заботы о своем будущем ребенке. После случая с троллейбусом он и помыслить не мог, чтобы я когда-нибудь еще одна, без него села в любой общественный транспорт, будь то наземный или подземный.
– Это может быть вредно для ребенка! – воскликнул он, когда на следующий день после грандиозной новости я собралась на занятия в институт.
– И что же мне теперь, опять его бросить? – с надеждой спросила я.
– Нет, ни за что. Ты обязательно получишь высшее образование. Просто теперь я буду тебя возить. У меня в машине есть кондиционер, есть фильтры, и потом, там ортопедические сиденья. Тебе нельзя перенапрягать спину. Особенно в первом триместре!
– Откуда ты это взял? – поразилась я.
– Я прочитал это на одном сайте для беременных, – чуть смутился он.
– Но сайты для беременных должны читать беременные. Я должна читать. Но я еще не успела даже чаю попить, как ты уже все обо всем узнал. Нет, это просто безумие какое-то! – возмутилась было я, но Володя взял меня за руку, притянул к себе, поцеловал в нос и сказал:
– Милая ты моя, ты попробуй влезть в мою обувь! Мне сорок три года, я одинок, у меня нет детей, а ты – молодая, чудесная девушка, согласившаяся выносить и родить мне ребенка. Я просто должен сделать все, чтобы это прошло наиболее благополучно. Как ты не понимаешь, я в жизни уже делал все остальное. Я зарабатывал деньги, я кому-то что-то доказывал, я пытался играть в любовь, покупал всякие вещи. Но никогда еще я не готовился стать отцом. В сорок три года уже понимаешь, что ничего важнее этого нет и не может быть.
– В двадцать семь это тоже уже ощущается, – гордо добавила я.
– Ох, я тебя умоляю. В общем, буду тебя возить. И питаться ты должна теперь правильно. Курить будешь специальные сигареты. И я нашел врача, он будет помогать тебе справиться с этой зависимостью. Ладно?
– Не знаю, получится ли у меня.
– Но попытаться стоит! – добавил он. – А завтра поедем сдаваться в лапы эскулапов.
– А тебе не кажется, что еще все-таки рановато? – нахмурилась я.
– Чем раньше – тем лучше, – возразил он, и таким вот макаром меня доставили в женскую консультацию еще в три недели. Хорошо хоть, что консультация была платная, Владимир и тут все успел узнать. И не только узнать, но и выбрать какой-то самый лучший центр, находящийся ближе всего к обоим нашим домам. Так что мне оставалось только положиться на волю сильнейшего или, вернее, буйнопомешаннейшего и расслабиться. Чему я совершенно не сопротивлялась. Забота – это было то блюдо, которого не сервировали к моему столу никогда. С незапамятных времен, то есть с того времени, как я перестала общаться с Катериной. Она, если честно, была единственной, кто хоть когда-то заботился обо мне по-настоящему. Но это было в прошлой жизни.
Весь первый так называемый триместр я проторчала у Владимира дома, чуть ли не по пять ночей из семи возможных отсыпаясь на его прекрасной кровати. Он не одобрял моей пятиэтажки, она казалась ему аварийной и ненадежной. И я была с ним совершенно солидарна, так что часто оставалась у него, чтобы высыпаться лучше, чтобы можно было сделать полный курс утренних упражнений, чтобы успеть до работы выпить апельсиновый сок, который Владимир с упорством маньяка жал мне каждый день.
– Тебе нужны витамины. Не только в таблетках. Ты должна пить соки и есть зеленые салат и овощи.
– Да буду я есть. Но я хочу курочку! Я хочу пирожок! – нудела я. В большинстве случаев я его, кстати, все-таки проламывала. И получала курочку (с зелеными овощами) и пирожок (маленький). Владимир больше строил из себя буку, чем был им на самом деле. И совершенно не мог устоять, если я надувала губы и строила глазки. И говорила, что я, бедная несчастная беременная девушка, хочу… далее следует все, что угодно.
– Нет, ну кто бы мог подумать! Какой мужчина, на каком велосипеде! – восклицали девочки на работе. Танечке и Лене я не стала разъяснять подробно о наших договоренностях. Гражданский брак – удобное слово, не правда ли? Только свекрови призналась, что между нами есть определенные условия, что наши отношения совершенно не имеют отношения к любви. Она звонила мне, спрашивала, беспокоилась. Ей казалось, что я в опасности, что я влюбилась и снова могу стать несчастной. А при словах «гражданский брак» ее просто перекорежило. Она стала напоминать, как тоже повелась на всякого рода обещания, как осталась в день свадьбы одна, с платьем и сыном. И какими подлыми бывают мужчины. Я не могла больше слушать все это, так что призналась ей во всем.
– Это хорошо, – сказала она после некоторых раздумий. – Я бы не рискнула на такой договор, но вообще… звучит умно. Ты не будешь ему ничего должна, но он будет должен тебе деньги по крайней мере. И у ребенка будет какой-никакой отец. Умно!
– Я тоже так считаю. Только я не из-за денег это сделала, а…
– Я понимаю. Все, ни слова больше. Я поздравляю тебя, ты ждешь ребенка! – хлопнула в ладоши она. – Я бы предложила выпить шампанского по этому поводу, но тебе теперь спиртного нельзя, так что перебьешься. Я закажу тебе морс.
– Ладно, – милостиво согласилась я. – Подниму бокал морса за удачу.
– И имей в виду, ты всегда можешь на меня рассчитывать, – пожала она мне руку на прощанье и ласково улыбнулась. Я подумала, что хоть в качестве свекрови она была не слишком любезна, зато теперь стала мне настоящим другом. А в качестве свекрови пусть с ней теперь Катерина мучается. Так ей и надо.