– Мам, я тоже привезла торт. Будем пробовать оба. Как ты себя чувствуешь?
– Да как я могу себя чувствовать?! – возмутилась она.
Я знала, что теперь могу минут двадцать просто сидеть и кивать, потому что тема самочувствия – мамина любимая. Если б могла, я бы прикрыла глаза и задремала – первое января оказалось слишком длинным для меня. Я очень устала. Завтра, если, конечно, ничего не изменится, Стас подкатит к моему дому на своей черной «БМВ», и мы снова поедем в Шатурскую область, а я буду сидеть и перебирать в голове все невысказанные вопросы и представлять себе всевозможные варианты его ответов. Много-много вариантов, в том числе и тех, после которых он уезжает, оставляя меня одну.
– Надежда, ты что, совсем меня не слушаешь? – Мамин возмущенный голос добрался до моего дремлющего сознания.
Я дернулась и пришла в себя:
– Ой, мам, чего-то я так пригрелась. Что ты сказала?
– Я сказала, что ты должна уже что-то решать с этим своим Стасом. Тебе тридцать шесть лет, это уже критическая точка, а для него ты явно просто развлечение…
– Мам! Тридцать пять вообще-то еще, – заметила я, но мама это проигнорировала.
– Тебе надо бы выбирать мужчин попроще. Вот зря ты не вышла снова за Кирилла. А ведь он предлагал.
– Мам!
– Что? Ой, помолчи. Одни глупости в голове. Любовь! Ну, что еще ты хочешь? Снова остаться ни с чем. Он тебе кто? Вот кто? Бойфренд? Тьфу ты.
– Я поехала, мам. С Новым годом, – выдавила я и начала судорожно собираться.
Мама вдогонку снова и снова кричала, что я должна думать о своем будущем. И что семья и любовь – разные вещи, а я ведь уже не девочка… Ее слова кусали, как осы. Наверное, мама – это прямое отражение моего подсознания.
Дома я присела на кровать, включила ящик и попыталась ни о чем не думать. Ника еще разгребала последствия Большой Сходки в нашем доме, а по углам еще можно было найти пару-тройку ее сонных подружек.
Кто я Стасу? Я думала, что любимая женщина. Но выяснилось, что это не так!
– Мам, а вы как отметили Новый год? – полюбопытствовала Никуля. Под глазами у нее были темные круги, но сами глаза светились от счастья. Перед ней лежала вся жизнь, и она это знала. Как же мне с ней повезло!
– Отлично. Был очень красивый салют.
– А ты хоть что-нибудь ела? – поморщилась она.
– Да. У бабушки торт, – кивнула я. – Два торта.
– Понятно. Хочешь, я тебе пирожок принесу?
– Не очень. Я буду спать, – сказала я.
Но сказать – еще не значит сделать. Мне не спалось. Я блуждала в собственных мыслях, то проваливаясь в дрему, то снова вспоминая, что Шувалов, возможно, совсем меня не любит. К утру мне уже даже не хотелось этого проверять, однако… в девять часов мой телефон снова закричал Масяниным голосом, заставив меня подскочить на кровати.
– Стас?
– Да. Собралась? – коротко, по-деловому уточнил он.
– Конечно, – соврала я, протирая глаза.
– Я около подъезда. Выходи. Только не тяни, я очень плохо запаркован!
– Сейчас, – стряхивая сон, кивнула я и огляделась.
Стасик ненавидел нарушать правила и инструкции. Он был помешан на социальной ответственности и прочей подобной чуши. Если он неправильно запаркован, то у меня есть совсем немного времени, прежде чем он снова позвонит и примется меня подгонять. Вообще, это так сложно – встречаться с человеком, который переходит улицу на зеленый свет и ходит на все выборы (даже в муниципалитет, а я даже не знала, что там бывали выборы).
– Ника, я уезжаю! Ты слышишь? – крикнула я, незаметно стащив у нее новый флакон духов «Нины Ричи». Хорошие у моей дочки друзья, раз дарят такие подарки. М-м-м, отличный запах.
– Ты куда хоть? А то тебе вчера тут обзвонились все, – сонно ответила она, выйдя в прихожую прямо в своей розовой пижаме и плюшевых тапках.
– На дачу.
– Опять? – не сдержала она удивления.
– Ага, – уныло кивнула я. – Стас решил туда съездить.
– Он вообще-то должен был…
– Ни слова. Пожалуйста, – жалобно попросила я.
Господи, какой кошмар, если уже моя дочь, даже она видит, что все не так, как надо. Я выскочила на улицу, где машина Шувалова стояла, перегородив выезд с кармашка парковки. Собственно, выезжать там никто и не собирался, но Стас сидел в напряжении и, барабаня пальцами по рулю, ел шоколадную конфетку.
– Привет, – с облегчением выдохнул он, увидев меня.
– И тебя с тем же. – Я убрала с сиденья коробку конфет (и как он не боится растолстеть? Все же боятся!), села и посмотрела на него. Ну почему я должна что-то там выяснять, если мне просто достаточно взглянуть на него, и я таю от счастья?
Он сосредоточенно вел машину и иногда мимоходом переводил взгляд на меня.
– Ты не злишься? – вдруг спросил он.
– На что?
– Мама не должна была приезжать. Она собиралась уже закончить ремонт и праздновать Новый год дома, – неуклюже объяснился он.
– Ничего. У меня мама тоже может выкинуть любой номер. Никакой гарантии, – примирительно сказала я. А что еще надо было сказать? Что я была бы более счастлива встретить Новый год в обществе его мамы? Что я ужасно не уверена в себе?
– Ты устало выглядишь. Ника тебя не кормила?
– Я была не дома, – сообщила я и получила наконец-то хоть один удивленный и настороженный взгляд с его стороны.
– А где ты была?
– Не скажу.
– Нет? – Стас иронично поднял бровь. Это он уже успел про меня узнать, за те полгода, что мы встречаемся. Да, молчун из меня не очень, не умею я хранить секреты.
– Просто это глупость. Я была на даче, мы там праздновали Новый год, – призналась я. – Я только вчера вернулась, и вот я туда еду опять. Я даже не уверена, что Роза убрала там все после себя.
– Ничего себе. Кто такая Роза? А, это та, с кем ты по грибы ходишь? И что, были у вас там мужчины? – поинтересовался Шувалов.
– Только белые медведи, – усмехнулась я. – Я тебя с ними познакомлю.
– Договорились, – хмыкнул Стас и снова принялся крутить радиостанции.
Так мы развлекались постоянно. Он слушал новости, а я переключала на музыку. Он обратно на новости и потом ругался, говорил, что я бесполезный обыватель. И что из-за таких, как я, в нашей стране бензин не дешевеет, хотя нефть просела на бирже втрое. Как же легко и просто мне бы с ним было, если только ни о чем не думать!
Когда его руки уверенно и спокойно обнимали меня, мысли разбегались в разные стороны, оставляя после себя пепелище. Это было как раз то, из-за чего мне не хотелось говорить ни слова. Ни про отношения, ни про его ответственность, ни про мои мечты. Когда он рядом, я со всей отчетливостью понимала, что никогда в жизни еще рядом со мной не было такого прекрасного мужчины. Я просто никогда не встречала таких. Возможно, что таких больше и нет вообще. И что, неужели есть причина, из-за которой я добровольно должна его потерять? Потому что он не знакомит меня с мамой? Бред. Или нет?