— О чем говорить? Зачем…
— Вы здесь совсем одна, а вам нужно присматривать за ребенком. Вам нужна помощь, Эстер…
— У меня… есть мой муж, он… его сейчас нет, он… должен вернуться…
— Ваш муж. Правильно.
Меньше всего им хотелось, чтобы муж вернулся, пока Эстер держит ребенка на руках.
— Послушайте, Эстер, не беспокойтесь о муже. Его здесь нет. Просто подумайте, что будет лучше для вас и ребенка. Я могу вам помочь, Эстер. Оказать поддержку, которая необходима вам обоим.
Еще один шажок вперед.
— Ну же, Эстер, давайте поговорим. Как женщина с женщиной.
Анни рискнула сделать еще шаг. Эстер, продолжая укачивать ребенка, среагировала на ее слова о разговоре между двумя женщинами. Это явно был правильный ход. Анни рискнула продолжить.
— Послушайте, — сказала она, показывая на стоявшую за спиной команду, — насчет них не беспокойтесь. Они мужчины. Они нас не понимают. Оружие и крики — они просто не могут иначе реагировать на вещи. — Она снова повернулась к Эстер и поглядела ей прямо в глаза. — Женщины совсем другие, разве не так? Мы знаем, как нормально поговорить друг с другом, без всего этого. Так что давайте. — Еще один шаг вперед. — Давайте поговорим. Только вы и я.
Взгляд Эстер метался между Анни, ребенком и вооруженными полицейскими. По смущению в ее глазах похоже было, что она сбита с толку и не знает, что делать. Она продолжала раскачивать ребенка из стороны в сторону. Он молчал.
Анни сделала еще шаг. Теперь она была уже почти рядом с Эстер.
— Давайте же, Эстер, вы, наверное, уже устали стоять здесь. Вы ведь устали?
Эстер задумалась, потом кивнула.
— Я так и думала. — Анни протянула вперед руки. — Позвольте мне взять ребенка, чтобы мы с вами могли поговорить. Как следует поговорить. Только вы и я, да?
Анни улыбнулась. Она надеялась, что это выглядит искренне и правдоподобно.
Эстер посмотрела на ребенка, потом на Анни. Ее сердце разрывалось от бессилия сделать выбор.
Сердце Анни бешено стучало, руки тряслись. Но она изо всех сил старалась не показать этого.
— Давайте же, Эстер. Позвольте мне взять ребенка, и мы с вами сможем поболтать…
Эстер с детской непосредственностью и простотой нерешительно вытянула вперед руки, продолжая крепко держать ребенка.
Анни, не переставая улыбаться, подошла вплотную и аккуратно взяла у нее младенца. И крепко прижала его к себе. Подняв глаза, она увидела перед собой лицо Эстер. Выжидающее. Доверчивое.
«Это похоже на обман ребенка…» — подумала она. Потом кивнула Филу.
Он мгновенно отдал команду. Полицейские набросились на Эстер, схватили ее и швырнули на пол. Она издала яростный крик, превратившийся в вопль страдания.
— Прости, — сказала Анни, но слова ее потерялись в общем шуме.
Она понесла ребенка подальше от Эстер, в заднюю часть дома. Фил пошел за ней.
— Отличная работа, — заметил он.
— Вызывайте «скорую», — сказала Анни, не глядя на него. — Я выхожу отсюда.
Она вышла из дома, прижимая ребенка к груди. Она так и не обернулась.
Чтобы никто не заметил слезы у нее в глазах.
— Мы обыскали весь дом, сэр, — доложил один из полицейских. — Никаких следов Марины Эспозито. Никаких следов других людей. Но зато мы обнаружили вот это. — Он протянул Филу лист бумаги. — Висело на стене в кухне.
Фил посмотрел. И не поверил своим глазам. Они все были в этом списке. Лиза Кинг, Сюзи Эванс, Клэр Филдинг, Каролин Идес. За ними следовали и другие имена. Напротив каждого из них стояла дата. «Ожидаемый срок рождения ребенка», — подумал Фил. Но больше всего его беспокоило имя в самом конце списка.
Марина Эспозито. Оно было написано другим почерком, который, впрочем, был ничуть не лучше. Рядом стояло: из копов.
Фил старался не показать охватившие его панику и отчаяние.
— Значит, вы осмотрели здесь все. А как насчет подвалов? Чердаков? Чего-то еще в этом роде?
Полицейский покачал головой.
— Ничего. Мы все проверили.
— Хозяйственные постройки?
— Их мы тоже проверили. Кроме кур и свиней, там никого нет.
— Продолжайте искать.
Фил поспешно вышел на улицу. Эстер уже усаживали в машину. Он бросился к фургону и подскочил к ней. Один из полицейских на всякий случай придержал ее.
— Где она? — выпалил Фил. — Куда ты ее дела?
Эстер бессмысленно уставилась на него: рот слегка приоткрыт, в глазах страх.
Фил держал список перед ее глазами.
— Вот, — сказал он, тыча пальцем в последнюю строчку, — Марина Эспозито. Здесь написано ее имя. Где она сейчас? Куда ты ее дела?
Эстер в ужасе попыталась отстраниться от него. Потом начала плакать.
Фил не отставал:
— Где она? Где она?
Эстер съежилась, пряча от него лицо и тычась в державшего ее полицейского.
— Нет… нет… Не нужно, не бейте меня… Уйдите, уйдите…
— Где она?
Фил уже понял, что ничего не добьется. Эстер не знала. Это была не она. Она действительно ничего не знала.
Он отвернулся.
— О господи…
Эстер усадили в полицейский фургон.
Фил стоял и молча смотрел, как ее увозят. На сердце было темно и тяжело, под стать всей этой мрачной ночи во Врабнессе.
Он был в растерянности.
Марина медленно продвигалась вперед ползком. Вокруг становился все светлее, тени дрожали и удлинялись. Теперь был слышен какой-то шум. Ритмичные удары. Удары молотка.
Она прижалась к стене и крепко сжала в руке отвертку. Потом осторожно выглянула из-за угла.
Все стены здесь были увешаны полками с консервами, ящиками с молоком, бутылками воды. Помещение напоминало убежище, подготовленное на случай ядерной войны. В центре его на коленях стоял человек, который забивал в дерево гвозди. Марина присмотрелась, пытаясь сообразить, что он делает.
На полу лежали длинные деревянные брусья и металлическая сетка. Человек сбивал рамы и натягивал на них сетку. Марина снова задрожала, на этот раз не только от холода. Она поняла, что он делает.
Клетка. Клетка для нее.
Она судорожно втянула воздух. Случайно, непроизвольно. Проклиная себя за это.
Человек перестал стучать и поднял голову.
Он улыбнулся. Улыбка эта не предвещала ничего хорошего.
— Привет! — сказал он. — Добро пожаловать в твой новый дом!