– Знаешь, мне уже стало намного легче, – честно призналась я.
– Сбросила груз? – попенял мне мой дорогой.
– Я думаю, что теперь у нас с тобой есть хоть какой-то шанс.
– Забавное понимание проблемы, – грустно присвистнул Костя. – Еще небось сейчас побежишь давать отчет своей Дудиковой. Это она тебя небось подговорила на такую глупость. И что, тебе было с ним хорошо?
– Что? С кем? – От неожиданности поворота я растерялась.
Разговор уже принял характер мирной беседы двух старых друзей, которые немного не поняли друг друга. И вдруг Костя делает такой выпад – интересуется, было ли мне хорошо с любовником. Я несколько обалдела, не ожидала подобных вопросов.
– С этим, голубоглазым.
– Хорошо? – задумалась я. – Нет, мне с ним было плохо. Но с тобой было еще хуже. Ты держал меня за предмет интерьера. За бытовую технику.
– Я просто жил с тобой семейной жизнью! – возмутился Костя. – Она у всех такая. Люди приходят с работы, ужинают, отдыхают. Ложатся спать. Я не знаю, что тебя не устраивало!
– Я много раз пыталась сказать, что ИМЕННО меня не устраивало, но ты предпочитал оставаться глухим. И тогда я стала то же самое говорить Денису.
– Денису?! – скривился Костя. – При чем тут твой любовник?
– Ни при чем. Так мы с ним и жили. Он рассказывал о том, как его не понимает жена, а я – как ты меня не замечаешь. А ты в это время лежал на диване, и тебя все устраивало. – Я чувствовала, что прихожу в бешенство. Надо же, а еще говорил, чтобы я не уходила. Да останься я сейчас, он запилит меня до смерти. А через пару месяцев уйдет сам. Раз у него есть такие вопросы, значит, есть и боль.
– Значит, я во всем виноват?! – плевался слюной мой драгоценный ПП.
– Я за свое готова ответить. Раз уж я тут стою и говорю тебе все это, не правда ли?
– Ах, какая честная пионерка. Да ты просто свалила на меня свой груз! Знать тебя не желаю! Ты во всем виновата, не ценила моего отношения. Еще пожалеешь, будешь кусать локти, – кричал он.
Я побледнела и смотрела на него совершенно другими глазами. Какой, на хрен, мир. Какая любовь. Сплошное лицемерие и трусость.
– Вот это по делу, – одеревенела я. – Давай обойдемся без взаимных упреков. Я тебе изменяла, ты это знал и не вмешался. Это – прошлое. Сегодня я на сносях, неизвестно чьим ребенком. И единственный вопрос – нужна ли я тебе. Любишь ли ты меня.
– Что за бред! – воскликнул Костя.
– Не бред. Абсолютное большинство верит, что стоит разойтись, как все наладится и проблемы исчезнут сами собой. Надо начать заново, найти новую, усовершенствованную модель женщины-жены, которая уж точно не будет такой негодяйкой, как та, первая. Однако практика показывает, что все едино и все мы – одинаковы. И если ты позволил изменять мне, позволишь и другим.
– Я? Я позволил? – задохнулся от возмущения мой дорогой супруг. – Как будто ты спрашивала моего разрешения.
– Я? Я спрашивала, – уверенно ответила я.
Костя смерил меня таким взглядом, что я вдруг почувствовала себя пылью под его ногами.
– Это когда? Что-то я ничего подобного не помню.
– А тогда. Ты говорил: «Я не хочу ничего знать», «Ты должна соблюдать приличия» и все такое прочее. Это же прямо были супружеские инструкции. Ты ни разу не сказал: «Если ты полюбишь другого, я буду страдать» или «Ты мне дорога, давай поговорим, что с нами не так». Ты ни разу не дал мне понять, что тебе нужна моя верность. Даже не пригрозил ни разу, что уйдешь, если я тебе изменю. Ты говорил лишь о том, как тебе не хочется ничего знать.
– Эти твои рассуждения ничего общего с реальностью не имеют.
– А вот моя измена очень даже имеет, – не стала я спорить. – И то, что я уйду – тоже реальность.
– Куда? – прищурился Костя. Все-таки какой он у меня рационалист. Что-то потрясающее.
Я задумалась. Действительно, куда? Как всегда, вариант у меня только один – Динка. Как интересно, что и в такой невероятной ситуации мне больше не к кому пойти, кроме своей родной подруги – Динки.
– Я найду куда, – заверила я Константина.
Конечно, где-то как-то я надеялась, что он догадается, скажет, «чтобы никаких Дудиковых», но он только равнодушно бросил «как хочешь», быстро обул кроссовки и вышел за дверь. Ему определенно был необходим тайм-аут, возможно, что длиной в жизнь. А мне, судя по состоянию нервной системы, срочно требовалось много булок и большой перерыв. Собрав волю в кулак, я дозвонилась до Дудиковой, которая предсказуемо упала в обморок, принялась визжать и ругаться.
– Как ты могла! Что за дура!
– Дело сделано. Ставок больше нет, – устало улыбнулась я. – А знаешь, мне действительно намного легче.
– Конечно, – возмутилась она. – Зато теперь мне будет гораздо тяжелее.
– Что, не примешь? – испугалась я. Предательство Дудиковой в мои жизненные планы никак не входило.
– Ну что ты. Я что – изверг? Эту почетную роль оставь своему Константину, – съязвила она. Н-да, «любили» они с Костей друг друга взаимно, что и говорить.
– Ты его не трогай, ему и без тебя тяжело.
– Ай, бедненький. Узнал об измене жены. А то он не знал! – сварливо приговаривала она. – И вообще, пусть это он убирается из квартиры. Почему ты должна уходить.
– Потому что без тебя мне сейчас не протянуть. – У меня снова задрожали губы. – Если и ты меня бросишь, я не рожу, я умру. А жить одной мне все равно не на что.
– Прекратить балаган! – тут же приняла командование на себя Динка. Через час она сидела у меня и помогала упаковывать вещи.
Итак, я сделала все возможные глупости, которые только могла. Динка была моим генералом и самолично, по своему усмотрению, командовала этим нелепым парадом беременных войск. Потому что я – я, как бы это объяснить, допустила игру руками, получила красную карточку, была оштрафована и оказалась временно вне игры.
Буквально через несколько часов после ухода из дома я поняла весь ужас своего положения. Поначалу мне казалось, что не так уж и плохо. То есть плохо, конечно, потому что я честно страдала от такого неожиданного исхода моего супружества. Но потом я уже не могла мириться со своим новым положением и рыдала не переставая.
– Хватит выть, а то соседи вызовут общество по охране животных, – сердито говорила мне Динка, выслушивая мои вопли о потерянной жизни.
– Смеешься! – с укоризной всхлипывала я. – А у меня трагедия.
– Трагедия у тебя случилась еще тридцать два года назад, – насупилась Дудикова.