Солдатам в такой ситуации проще. Им приказали – они идут. Даже если боятся чего-то, перешагивают через свой страх и идут, потому что знают, чем грозит отказ от выполнения приказа в боевой обстановке. Но они не несут ответственности за общее положение роты, за разрешение ситуации. Эта ответственность как лежала, так и лежит на плечах командира роты, и никто с него ее снять не может. Но если посмотреть с другой стороны, у солдат нет такой тренированной психологической устойчивости, какой обладают офицеры. И потому им бывает гораздо труднее, когда они сталкиваются с тем, чего, по их мнению, не может быть. Не может быть в природе оборотня, потому что его не существует в действительности. Не может быть, а он есть. И если даже сам командир роты не знал, как к этому относиться, то уж солдаты тем более…
Еще раз почувствовав взгляд со стороны, Андрей не просто оглянулся, он повернулся в одну сторону, в другую и, насколько позволяли глаза, осмотрел в темноте все вокруг, но увидеть ничего не смог. И от этого становилось жутко. Однако нужно было догонять солдат. И Герасимов уже шагнул было вперед, когда в кармане разгрузки издало тихий хрипящий звук переговорное устройство, врученное Герасимову командиром группы «краповых» капитаном Ермолаевым: тот выходил на связь и просил ответа.
Командир роты спецназа ГРУ вздохнул, потому что вызов, по его мнению, произошел не вовремя, но щелкнул тумблером, включая «переговорку», и одновременно выключил свою, ротную.
– Слушаю, Герасимов…
– Андрей Александрович, что там у вас произошло? Слышим, стреляют… Помощь нужна?
– Откопали норы. В одной три бандита, в другой один с пулеметом. Готовились нас встретить. Бандиты уничтожены. Потом еще двух бегущих расстреляли. Пока обходимся своими силами. Сообщите своим внизу, что у нас есть разрыв в цепи. Людей не хватило. Кто-то может выйти прямо на них. Пусть будут готовы встретить.
– Понял. Сейчас сразу и сообщу. Но они и без того караулить умеют.
– Как у вас общая обстановка? – зачем-то спросил, словно желал услышать определенный ответ, капитан Герасимов.
– Странная обстановка… Вы тоже это слышите?
Андрей уже понял, что хочет сказать командир «краповых».
– Нет, мы не слышим. А что у вас?
– Волки обложили. То с одной, то с другой стороны воют. Волосы на голове шевелиться устали. Жуть…
– Снимайте каски, надевайте береты. Волков с красными флажками загоняют. Они ваших беретов испугаются. И вообще, вас же «волкодавами» зовут. Для вас и работа… – Герасимов постарался перевести разговор в шутку, потому что по голосу капитана Ермолаева понял, что там, наверху, люди чувствуют себя неспокойно.
– А оборотней, волколаков, тоже красными флажками обкладывают? – с непонятной злостью спросил Ермолаев. – Извините уж, я раньше по другой породе волков специализировался… Двуногой…
Герасимов не ответил, но часть своего напряжения на «крапового» капитана сбросил:
– Кстати, в самом начале поиска мы обнаружили труп боевика. У него два пулевых ранения. Это, видимо, во вчерашнем бою с нами получено. Но ранения были не смертельные. Однако потом ему разорвали горло в районе сонной артерии, когда он был жив, и выгрызли через затылок весь мозг.
– Кто? – задал Ермолаев глупый вопрос.
– Честное слово, не я… – ответил Герасимов. – Что будет, сообщайте.
Разговор прервался до неприличия быстро. Настолько быстро, что можно было подумать, будто один из собеседников обиделся на другого. Но это уже беда того, кто обижается. Герасимов выключил «переговорку», еще раз оглянулся, посмотрел по сторонам и поспешил догонять своих солдат. Однако свой автомат держал с опущенным предохранителем, твердо сжимая пальцы. Странное дело. Вроде бы только сейчас нервничал относительно положения своей роты, столкнувшейся с этой странной историей. А теперь, когда узнал, что из-за волков и другие нервничают, причем такие испытанные бойцы, как спецназовцы внутренних войск, показалось, что положение не такое уж и сложное. И вообще ощущение было такое, словно груз, что лег первоначально на плечи его одного, разложили на две равные части. Вдвоем его нести легче.
Капитан посчитал, что уже почти догнал своих бойцов, и перешел сначала на гусиный шаг, а потом и пополз и вскоре действительно догнал последний ряд. Солдат задерживало то, что им приходилось проводить внимательный осмотр окружающего пространства, чуть ли не руками ощупывать каждый куст и дергать за ветки вблизи корня. Это обычный способ маскировки, хорошо известный самим спецназовцам. Часто таким образом прятались, выходя на охоту, снайперы. Вырывается куст вместе с корнем; под кустом устраивается яма-нора, поверху имеющая дощатое перекрытие. На это перекрытие ставится куст прямо с корнем, сохраняющий вид настоящего несколько дней. И не сразу поймешь, что здесь под кустом сидит человек, а то и двое. Кроме того, этот способ дает возможность устроить смотровую щель, в нужный момент превращаемую в амбразуру.
Поравнявшись с солдатами, капитан сам занялся поиском. Но от этого занятия его вскоре оторвал вызов капитана Ермолаева.
– Слушаю… – едва слышно сказал Герасимов, понимая, что ради простой болтовни Ермолаев не будет отрывать от дела.
– Андрей Александрович, у нас ЧП.
– Говорите.
– Оборотни… Волколаки…
– Что? – переспросил Герасимов и оглянулся.
Солдаты, что находились рядом, явно прислушивались к разговору, хотя и отвернулись.
– Потери… Четыре человека… Два внизу, два наверху… Полностью вырван затылок… Он словно бы и не выгрызен, а вырван вместе с мозгом… У этих волков пасти, наверное, как у бегемотов. И даже рядом никто ничего не слышал. Вроде было какое-то шевеление, слабый звук, и все… Разве будешь спрашивать, зачем человек с боку на бок перевернулся…
– Понял. Выставляйте посты в обе стороны. Мы возвращаемся. Нас за волков не примите…
Герасимов выключил одну «переговорку» и включил другую.
– Я – Центр. Всем номерным… Я снимаю роту с операции. У «краповых» потери четыре человека. Никто ничего не видел и не слышал. Но все четверо остались без затылков. Проявлять внимательность. Любого волка или собаку расстреливать безжалостно, вплоть до использования подствольников. Первым выходит третий взвод, соединяется с нами. Потом идем одновременно. Третий, понял команду?
– Так точно, товарищ капитан. Мы идем, – отозвался старший лейтенант Шамсутдинов.2. Младший сержант Петя Востриков, почти готовый снайпер, узнает, что имаму нужны снайперы
Несмотря на охватившее меня злое отчаяние, голову я не потерял, ни разу не выматерился громко и спускался с не меньшей осторожностью, чем поднимался. Хорошо, что Валерка вовремя понял неудачу моей попытки. Как он догадался, сам, наверное, не смог бы сказать, но он не стал заводить разговор с часовым наверху, как было договорено первоначально. Иначе часовой мог бы фонариком посветить и меня заметить. Я не думаю, что он стал бы стрелять, поскольку я не угрожал его жизни и возможности убежать у меня не было. Но тогда открылось бы наше стремление к побегу. А это лишнее предупреждение и требование соблюдать с нами осторожность.