– Это что, приступ нарколепсии? – испуганно спросила Рейчел.
– Нет. Что-то совсем другое.
– Лучше нам вернуться в гостиницу.
– Нет. На Виа Долороса!
– Виа Долороса, – эхом отозвался Ибрагим. – Дорога скорби. Христиане здесь говорить Дорога цветов. Первое стояние: Иисус осудить на смерть. Второе стояние: крест ему на спина. Третье стояние: Иисус первый раз споткнуться. Четвертое стояние…
Наш усатый гид заученно тараторил дальше, но я с трудом разбирал его слова. С меня лил пот, и в то же время мне было страшно холодно. Машина неслась по узким улочкам, мимо мелькали каменные стены, яркие ставни, ломящиеся от всяческих сувениров рыночные киоски и туристы, туристы, туристы… Чтоб удобнее было переругиваться с непроворными прохожими и другими водителями, Ибрагим опустил стекло, и аромат жасмина заполнил автомобиль. Как только этот пьянящий запах достиг моих ноздрей, я ощутил внезапную эйфорию и провалился… нет, не во тьму, а в слепящий свет.
– Дэвид, проснись! Мы приехали.
Кто-то теребил меня за плечо. Я заморгал и сел прямо. Рейчел стояла на мостовой, наклонившись ко мне через открытую дверь.
– Где мы?
– Виа Долороса. Тут словно картины сюрреалистов ожили. Думаю, ты будешь слегка шокирован.
Я выбрался из автомобиля, осмотрелся и действительно немного обалдел от увиденного. Фантастически пестрые толпы туристов. Разом четыре Иисуса Христа, несущие на спине огромные деревянные кресты; два парня в белых одеждах – что-то вроде хитонов, а два других в джинсах с голыми торсами. У крестов в основании были колесики, чтобы Иисусы не перетрудились. Кресты не столько несли на спине, сколько катили. Мне это показалось бессмысленной и отвратительной забавой, гнусной пародией на действительные страдания.
– Ну, похоже на твои сны? – почти с насмешкой спросила Рейчел.
– Нет. Идем.
Ибрагим повел нас по мощеной улице, с натренированной ловкостью лавируя между группами туристов. Я ожидал чего-то величаво-торжественного, но здешняя атмосфера больше напоминала ярмарку с аттракционами. Чистейшее вавилонское столпотворение: кроме иврита, немецкий, французский, английский, русский, арабский, японский, итальянский – и я перечислил только те языки, которые признал. Мужчина, стриженный ежиком и с алабамским акцентом, вещал о геенне огненной группе японских паломников, которые почтительно кивали – то ли понимая, то ли нет. Ибрагим трепался без перерыва монотонной скороговоркой бывалого гида. При этом его английский временами был вполне удовлетворителен. Но именно в такие моменты казалось, что он вообще не соображает, что несет.
– Погодите, – перебила его Рейчел и обратилась ко мне: – Ты, собственно, что тут хочешь увидеть?
– А где мы находимся?
Ибрагим со знанием дела улыбнулся.
– Сэр, вон тот синий дверь – там первый стояние, там Иисус осуждать на казнь.
– Тебя это интересует? – спросила Рейчел.
– Нет. А второе стояние?
Ибрагим указал на кирпичный полукруг в кладке мостовой.
– Это есть, где Иисус начал носить крест. Дальше по улица – храм Бичевания. На этот место римский солдаты хлестать Иисус, устанавливать на его голова корона шипов. – Ибрагим сделал паузу и забарабанил: – И воины, сплетя венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: "Радуйся, Царь Иудейский!" – и били Его по щекам. Пилат опять вышел и сказал им: "Вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины".
Ибрагим произнес все это с тем же деланным волнением, с каким медсестра в доме престарелых оглашает выигравшие номера лото.
– Пошли дальше, – вздохнул я. – К вон той церкви.
Пока мы шли к церкви, Ибрагим трещал о том, как Иисус впервые пал под ношей. Я уставился на дверь храма, который увековечил это историческое место, однако в душе моей ничего не шевельнулось. Возможно, предмет моих поисков находился где-то глубоко под наземной шелухой сувенирных лавчонок. Подобно Каиру, который стоит на древнем городе, современный Иерусалим стоит на десятке прежних Иерусалимов, и любая новостройка превращается в раскопки потерянных глав истории.
Ибрагим подвел нас к другому полукругу кирпичей в мостовой и забубнил о дальнейших злоключениях Христа:
– Это есть пятый стояние, где римский солдаты заставлять Киринеянин по имени Симон помогать Иисусу носить крест.
Рейчел покосилась на меня.
– Дальше, – приказала она Ибрагиму.
Мимо шагал улыбающийся мальчик, который продавал терновые венцы. Приняв мой возмущенный взгляд за интерес, он подскочил ко мне, но Ибрагим шугнул его прочь. Провожая глазами терновые венцы, нанизанные на руку пацана, я ощутил накат дурноты. Тьма завесила вдруг мои глаза. Я машинально брел вперед, с ощущением, что иду по колени в вязком иле. Рейчел подхватила меня под руку, и, опираясь на нее, я кое-как умудрялся ковылять за шустрым Ибрагимом.
Следующие стояния я уже плохо воспринимал, до меня доходили только обрывки болтовни гида-палестинца. Сплошной хаос диковинных образов: здесь Вероника отерла измученное лицо Иисуса, и его лик чудесным образом отпечатался на плащанице… тут Иисус упал во второй раз… а тут он сказал: дочери Иерусалимские, не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших…
Пройдя по плоской крыше и через какую-то темную часовню, мы попали в переполненный внутренний двор большой церкви. Толпа паломников, священников и монахов медленно двигалась ко входу, а по периметру, шаря по ним настороженными глазами, стояла дюжина израильских солдат с автоматами.
– Это есть храм Гроба Господня, – возвестил Ибрагим, величаво указуя рукой на церковь. – Быть построен крестоносцы больше чем за пятьдесят лет между 1099 и 1149 годы. Первоначальный базилика быть построен царица Елена, мать Константина, который быть сюда в 325 год и находить кусок истинный крест в пещере ниже земли.
Я со смесью презрения и восхищения смотрел на огромную, нескончаемую толпу пилигримов и туристов перед входом в храм.
Ошарашив меня, Ибрагим сказал с горьким вздохом:
– Мало туристы. Приезжать последний время очень мало. Война отпугивать. Даже Западный Страстной недель меньше обычный. Маленький очередь. Хорошо для вас, плохо для меня. Вас лучше, сэр? Я мог приносить вам вода, пока вы ждать.
– Нет, спасибо. Я чувствую себя хорошо.
– Обопрись на меня, – предложила Рейчел.
На этот раз я почти повис на ней.
– Спасибо.
Рейчел ласково коснулась ладонью моей щеки.
– Не нервничай и не напрягайся. Все хорошо.
– Направо от вход есть десятый стояние, – провозгласил Ибрагим. – Там солдаты сорвать одежду Иисус. Последние стояния крестный путь находят себя внутри храм.