Покупателей в магазине не было. За столом сидела женщина с длинными светлыми волосами, читала местную газету. Эбби, пожалуй, понравился несколько неряшливый вид торгового зала. Похоже, недорогой магазин, где не станут задавать опасных вопросов по поводу происхождения марок и права собственности.

– Хочу продать несколько марок, – объявила она.

– Они у вас с собой?

Эбби протянула пакетики. Женщина отложила газету, бросила беглый взгляд, дружелюбно кивнула:

– Отлично. Давно я не видела этих с сиднейской гаванью. Позвольте только кое-что уточнить. Не возражаете, если я их возьму?

– Пожалуйста.

Женщина вышла в открытую дверь, села за письменный стол, вооружилась мощной лупой. Эбби наблюдала, как она выкладывает марки на стол, внимательно разглядывая каждую.

Тут ей на глаза попалась первая страница «Аргуса». Крупный заголовок сообщал:

«Вторая убитая женщина связана с жертвой 11 сентября».

Она взглянула на снимки внизу и заледенела.

На самом маленьком очень красивая, хоть и суровая с виду блондинка лет под тридцать соблазнительно смотрит в объектив, как бы приглашая фотографа, кем бы он ни был, заняться с ней сексом. Под снимком подпись: «Джоанна Уилсон». На самом крупном другая женщина лет сорока, с волнистыми светлыми волосами, привлекательная, с приветливой открытой улыбкой, только в каком-то смысле вульгарная, будто, имея достаточно денег, не обладает ни вкусом, ни чувством стиля. Внизу имя: «Лоррейн Уилсон».

Но Эбби не сводила глаз с фотографии мужчины в центре. Не могла оторваться. Смотрела на лицо, на подпись – Рональд Уилсон, – и опять на лицо, и на подпись.

Прочла первый абзац:

«Опознан труп женщины сорока двух лет, обнаруженный в багажнике машины, извлеченной из реки близ Джилонга в Австралии неподалеку от Мельбурна. Это Лоррейн Уилсон, вдова Рональда Уилсона, бизнесмена из Брайтона, одного из 67 британских граждан, погибших 11 сентября во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке».

Еще раз перечитала. Голову внезапно пронизала вспышка света. Дальше.

«В прошлую пятницу рабочие, копавшие ямы для фундаментов на месте строительства квартала „Новая Англия“ в центре Брайтона, наткнулись в водосточной канаве на костные останки двадцатидевятилетней Джоанны Уилсон. Инспектор Элизабет Мантл, старший следователь суссекской уголовной полиции, сообщила „Аргусу“ сегодня утром, что это первая жена Уилсона.

Суссекская полиция не может понять, каким образом труп Лоррейн Уилсон оказался в австралийской реке Барвон, где, согласно заключению криминалистической экспертизы, пролежал около двух лет. В свое время наша газета сообщала, что миссис Уилсон покончила с собой в ноябре 2002 года, исчезнув во время ночного рейса с парома Нью-Хейвен–Дьеп, хотя коронер оставил дело открытым.

По заявлению инспектора Мантл, следствие по делу о „самоубийстве“ немедленно возобновляется».

Эбби в очередной раз посмотрела на фотографии, и снова ее взгляд приковал мужчина в центре. Пол под ногами вздыбился, покосился. Она сделала два шага и ухватилась за стол, чтобы не упасть. Стены сдвинулись, закружились.

– Что с вами? Плохо себя чувствуете? – донесся женский голос.

В дверях показалась блондинка, хозяйка магазина. В глазах все кружилось, будто Эбби стояла возле карусели.

– Может быть, вам лучше сесть? – предложила женщина.

Движение карусели замедлилось. Эбби одновременно чувствовала холодную дрожь и жаркий пот.

– Ничего, все в порядке, – прошептала она, не в силах отвести глаз от снимков.

– Удивительная история, – заметила женщина, кивнув на газету. – Ронни Уилсон тоже марками торговал. Я его знала.

– А…

Эбби смотрела на фотографию, едва слыша, что ей предлагают за марки две тысячи триста пятьдесят фунтов. Взяла деньги банкнотами по пятьдесят и сунула комом в карманы.

105

Октябрь 2007 года

Эбби вышла на улицу и не сразу заметила, что звонит телефон.

Промямлила:

– Да…

Рики. Почти ничего не слышно, кругом мчатся машины.

– Обожди, – попросила она, перебежала под дождем через улицу, отыскала крытый подъезд и шмыгнула туда. – Прости, что ты сказал?

– Беспокоюсь за мамочку.

Эбби не сразу сумела ответить, дыхание перехватывало.

– Пожалуйста, Рики… скажи, где она, или привези обратно ко мне…

– Ей лекарства нужны.

– Я сейчас привезу. Скажи только куда.

– Не так просто.

Рядом затормозил автобус. Рев мотора заглушил разговор. Эбби снова вышла под дождь, побежала по улице, заскочила в магазин. «Не так просто» прозвучало очень плохо.

Накатило ужасное подозрение, что мать мертва. Скончалась в судорогах за короткое время после их последнего разговора?

Эбби не сдержалась, заплакала. Сначала чудовищное потрясение от прочитанного в газете, теперь еще это. Хуже не бывает.

– Как она? Скажи, что с ней все в порядке!

– Не все.

– Она жива?

– В данный момент. – И Рики отключился.

– Нет!.. – завопила Эбби. – Не надо!..

Стояла, прислонившись к дверям, нисколько не заботясь, видит ее кто-нибудь или нет. Глаза, горевшие от слез и дождя, почти ослепли. Впрочем, не настолько, чтобы не увидеть медленно проезжавшую мимо коричневую малолитражку.

В машине двое мужчин, тот, что на пассажирском сиденье, говорит по мобильнику. Оба коротко стрижены – один совсем наголо, другой ежиком. Как военные. Или полицейские.

Кажется, очень похожи на проезжавших в голубой машине, когда она заходила в «Хоукс». Инстинкты обострились за время бегства, окружающее запоминается в мельчайших деталях. С этими машинами что-то не то.

Как и с мужчинами.

Оглянулись на нее точно так, как те из голубой машины, которая проезжала мимо филателистического магазина.

Хьюго Хегарти стукнул в полицию? Установлена слежка?

Обе машины двигались в плотном потоке к югу. За ней пустили патрульных?

Эбби лихорадочно огляделась по сторонам, бросилась в противоположную сторону, свернув налево в переулок мимо зловонных мусорных баков. Дальше через улицу заметила дорожку между двумя домами, глянула через плечо, никого не увидела, метнулась в узкое пространство. Дождь немного утих. Мозг работал из последних сил. Квартал знаком как свои пять пальцев – в прежней жизни она жила рядом с Севен-Дайалс.

Она неслась вдоль трехполосной дороги, застроенной сплошными рядами домов, на каждом шагу ощупывая конверт за поясом, деньги в карманах, поглядывая через плечо. В такую непогоду на улицах никого, никто ее не видит. Движение и бьющий в лицо дождь сделали свое дело – голова слегка прояснилась, начала соображать.