– Nicht so schnell, bitte<Не так быстро, пожалуйста (нем.) >
– Aha, sie hatdie Augen geffnet!<Ага, она открыла глаза (нем.) > Молодой худощавый мужчина в белом халате, ласково улыбаясь, проговорил:
– So, wieheiben Sie?<Итак, как вас зовут? (нем.) >
Я посмотрела на него:
– Где я?
– Sprechen sie deutsch?<Вы говорите по-немецки? (нем.) >
Deutsch, на это познаний хватило. Ну надо же, врач говорит по-немецки! Я замотала головой и, как идиотка, стала тыкать себе в грудь пальцем:
– Нет, нет, nicht franzusich!<Нет, французский! (нем.)>
Доктор удивленно вскинул брови, вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся вместе с молоденькой сестрой. Та заговорил на ломаном французском:
– Вы иностранка?
– Где я?
– В больнице города Бремен.
– Где?
– В больнице города Бремен.
– А что, во Франции есть Бремен? Медсестра с жалостью посмотрела в сторону врача.
– Нет, Бремен в Германии.
– Я что, в Германии?
– Ну да, – терпеливо продолжала медсестра, – в городе Бремен.
– А как я сюда попала?
– По "Скорой помощи". Привезли полицейские. У вас вывих правой ноги, множественные ушибы и ссадины. Сообщите, пожалуйста, имя, фамилию и дату рождения.
– Можно позвонить в Париж? Хочу вызвать родственников.
Сестра обратилась к врачу, и какое-то время они тарахтели и лаяли. В конце концов в палату торжественно внесли радиотелефон. Плохо слушающимися пальцами я набрала номер, подошла Наталья. Услышав мой голос, она стала вопить что-то нечленораздельное, потом, наконец, догадалась позвать свободно владеющего немецким Аркадия.
Начались переговоры с доктором. Какой, однако, кошмар, когда не понимаешь ни слова. И до чего же ужасный язык: грубый, лающий, отрывистый, не то что мелодичный и ясный французский. С этими мыслями я отбыла в царство Морфея.
Домашние примчались на следующее утро. Еще не принесли завтрак, а они уже тут как тут: Наталья, Аркадий и Оксанка, хорошо хоть детей не взяли.
– Ты знаешь, что Жорж уже три дня ищет тебя по всей Франции? – заорал с порога сын. – Полиция поднята на ноги, а я насмотрелся на разнообразные обезображенные трупы.
– Каждого утопленника, хоть чуть похожего на тебя, совали нам под нос, – подхватила Наталья, – ума можно решиться. Только Оксанка на них спокойно смотрела.
– Мне это тоже не нравилось, – подхватила эстафету Оксанка, – все время ожидала увидеть в прозекторской твою дурацкую морду.
– Могли бы спросить о моем самочувствии, – обиделась я.
– Нет, это ты нам скажи, где была, – опять начал орать Аркадий, – каким образом попала в Германию? Что за чертовщина, ну погоди, вот отвезем домой и отдадим Жоржу, узнаешь где раки зимуют!
В палате сразу похолодало… Встречаться с комиссаром не хотелось. Скорей всего он начнет страшно ругаться. На всякий случай, я откинулась на подушки и демонстративно застонала.
– Не прикидывайся, – улыбнулась Оксанка, – вывих – это не смертельно. К тому же колют обезболивающее, скорей всеuо у тебя ничего и не болит. Лучше расскажи, где была?
– Не знаю, на чердаке.
– Где?
– На чердаке какого-то дома, я и не подозревала, что столько времени прошло, то-то ноги тряслись, небось не кормили ничем.
Домашние переглянулись.
– Пойдем, Кешка, я хочу поговорить с врачом, – сказала Оксана, и они двинулись в коридор.
Наталья устало вздохнула:
– Опять влезла в историю, любительница приключений.
Через день я оказалась дома. Жорж приехал после обеда и попросил всех собраться в столовой. Заинтригованные Наталья и Оксана, меланхоличный Дима, взбудораженные дети , невозмутимый Аркадий и полная раскаяния ваша покорная слуга уселись в кресла. Под ногами путались собаки.
– Ну, любовь моя, – сладким голосом пропел комиссар, – расскажи теперь, что же произошло.
Я пожала плечами:
– Не знаю, ей-богу, не знаю. Сначала Каролина Роуэн пригласила выпить кофе, а потом… бац, и я в Германии.
– Ах, Каролина, – протянул Жорж, – вот оно что. А ведь я просил, настаивал не вмешиваться, умолял не совать длинный нос во все дыры. Но нет, как же, разве Даша успокоится! И вот результат: полиция не может задержать убийцу, потому что наша милая мадам помогла ей скрыться.
– Как это помогла убийце скрыться? Даже не знаю, кто прикончил Франциска Роуэна. Ну, виновата, хотела поговорить с Катрин, ну ездила в "3еленую хижину", ну обыскала комнату Селины, подумаешь!
Наталья остановила поток оправданий:
– Жорж, дорогой, расскажите все по порядку.
И комиссар начал повествование:
– История эта началась очень давно. Можно сказать, в тот момент, когда Сюзанна Роуэн, измученная нищетой, решилась отдать одного из сыновей на воспитание.
Несчастной мадам Роуэн доставались от пьяницы-мужа только синяки да шишки. Редкий день супруг не узюзюкивался до беспамятства. Когда-то Леон Роуэн, классный специалист и отличный столяр, великолепно зарабатывал. Но постепенно терял квалификацию, а с ней и заработок. Семья жила на грани нищеты. К тому же Сюзанна регулярно беременела. Правда, все дети умирали в младенчестве, то ли от голода, то ли от болезней. Чудом уцелели только двое: Франциск и Анри.
Когда братьям исполнился год, стало ясно, что двух мальчиков Роуэнам не прокормить. Дети росли здоровыми и, к большой досаде отца, не собирались умирать. Тогда Леон велел жене оставить одного сына, а другого куда-нибудь деть.
Робкая, забитая мужем Сюзанна побоялась возражать. Анри получил новых маму и папу – Клер и Роже Леблан. Неизвестно, что случилось бы, если бы Франциск уехал к Лебланам, а Анри остался дома. Но это пустые гадания.
Жизнь потекла своим чередом. Для Франциска – нищая, полная невзгод, к счастью, когда он пошел в первый класс, Леон скончался, и мальчик остался с матерью.