— Я не готова.

— Милая, — сказал Майках, арбитр, — если Оливия в ближайшее время не вернется, агенты Тени что-то заподозрят.

— Разве они и сейчас ничего не подозревают? Уоррен покачал головой.

— Аякс видел тебя живой, но он не видел смерть Оливии. Он даже не представляет, что она там была тем вечером, потому что, когда мы там появились, ее запах уже был…

— Убит, — закончила я за него и возобновила удары. Снизу, сбоку. Снизу, сбоку. Хук.

— Мы всегда стараемся исчезнуть, — быстро проговорил Уоррен. — Меняем личность так, что даже самые близкие друзья и родственники нс могут нас узнать. Так ослабляется искушение вернуться к прежней жизни. Аякс это знает, поэтому у него не будет причин снова искать здесь.

— К тому же, — добавил Майках, — Оливия — дочь Ксавье Арчера, а все, на чем стоит знак Арчера, — вне подозрений. Они не посмеют к ней притронуться.

Я приподняла бровь. А разве меня не звали Джоанна Арчер? Разве я не была под защитой этого знака, когда Аякс напал на меня? Уоррен покачал головой, прочитав мои мысли.

— Как ты думаешь, кто написал эту записку Ксавье? Я сорвала перчатки и потянулась за водой.

— Но как они смогут выяснить, что это я, а не Оливия? Унюхать меня или еще что-нибудь?

Он покачал головой.

— Теперь, после твоей метаморфозы, все по-другому. Тебя гораздо трудней выследить. К тому для дополнительной защиты мы сделали тебе инъекцию. Твои истинные феромоны можно распознать, только когда ты ранена или очень взволнована. Поэтому ежедневно упражняйся в медитации, как мы тебя научили, — ответил Майках.

А Уоррен предупредил:

— И никаких схваток.

«Никаких поражений», — подумала я, но промолчала.

— Послушай, все, что тебе нужно будет делать следующие несколько дней, это оставаться в квартире Оливии, — произнес Уоррен. — Если она вела дневник, прочти его. Если у нее было хобби, изучи его. Поройся в ее гардеробе, просмотри фотоальбомы и создай для себя прошлое. Делай все возможное, чтобы стать сестрой. А когда будешь готова, мы отведем тебя в убежище.

— Там ты встретишься с другими звездными знаками, — пояснил Майках. — И научишься быть Стрельцом.

— Но сначала ты должна научиться быть Оливией. Только когда ты сможешь обмануть даже тех, кто тебя хорошо знает, мы познакомим тебя с другими.

— Он прав, Джо, — сказал Майках, заметив мою реакцию. — Никто не должен знать, кто ты на самом деле, понятно?

Я, неожиданно почувствовав себя усталой, прислонилось головой к нейлоновой груше. Потом подняла голову и посмотрела в небо. Бесконечная голубизна протянулась надо мной; ни одного облачка, за которым можно спрятаться.

— Неужели для меня нет безопасного места?

Никто не откликнулся. И мне пришло в голову, что никто и не может ответить.

12

Я позвонила Шер и попросила забрать меня на следующее утро; она пришла в полный восторг и пообещала приехать через час. Я обсудила это с Уорреном и Майкахом, но в конце концов неохотно согласилась, что Оливия поступила бы именно так. Положив трубку, я покачала головой.

— Терпеть не могу эту женщину.

— Но она была лучшей подругой Оливии.

— Она вся из пластмассы, как «Виза».

— Ты тоже, — заметил Уоррен. Я только сердито зыркнула на него.

Шер явилась в полдень в яблочно-красной, как конфетка, открытой машине и в соответствующем костюме. Я даже поискала, нет ли на заднем сиденье шеста стриптизерши. Как оказалось, у Шер в нейлоновой сумке «Прада» оказался подходящий костюм и для меня. Шер потащила меня в ванную, и я бросила на Майкаха отчаянный взгляд. Он улыбнулся и помахал мне рукой.

— Проклятые врачи! — пробормотала я. Он откашлялся в соседней комнате, и я поняла, что он все слышал.

— Что? — спросила Шер, глядя на меня васильковыми глазами, словно вопросительными знаками.

— Ничего, — буркнула я.

Очевидно, это был не тот ответ, что она ожидала. Лицо ее помрачнело, но почти мгновенно на нем снова появилось торжественное выражение. Я отвернулась, что, я уверена, для нас обеих было облегчением.

— А что это такое?

Я потрогала блестящую ткань.

— Твой костюм для путешествий, дорогая, — жизнерадостно проворковала Шер. — Как у Ивела Найвела. Или у Тельмы и Луизы. [32] Если ехать, так со стилем.

«Запомни, — велела я себе, увидев в окне потрясающее отражение нас обеих. — Заведи. Новую. Лучшую. Подругу».

— Ты уверена, что хочешь этого, Ливви-девочка? — осведомилась Шер, когда мы неслись по городу в ее низком открытом корвете. Я насчитала нарушения по крайней мере трех основных правил движения. Шер водит машину так же, как ходит, дышит и живет: она уверена, что никто не посмеет летать на ее пути. — Ты знаешь, что всегда можешь оставаться у меня.

— Да, — сказала я, думая «нет», когда она повернула на тридцати пяти милях в час. Нет — всему этому. Нет — квартире, которая напомнила мне, где я в последний раз видела искаженное прекрасное лицо своей сестры; нет — тому, что-бы быть супергероем; и — я едва не проглотила стекло на следующем повороте — определенно нет Шер!

Может, я смогу переселиться севернее, в Карсон-Сити. [33] Или на настоящий север. Например, на Аляску. «Да, — подумала я, — звучит хорошо. Интересно, много ли шансов натолкнуться на злых обитателей иглу?» Я решила позже спросить об этом Майкаха. Лед казался мне сейчас очень привлекательным.

Мы молча поднялись на девятый этаж. Вышли в пустой коридор, и единственным звуком был звон ключей, которые вставляла в замок Шер. Когда дверь открылась, я глубоко вдохнула. Шер встревоженно посмотрела на меня, я попыталась успокаивающе улыбнуться, и Шер мгновенно захлопнула дверь. Черт! Должно быть, у меня получилась гримаса.

— Оливия, дорогая, — сказала она, более обычного растягивая слова в своей тревожной искренности. — Пойдем ко мне. Ты знаешь, я всегда тебе рада.

— Знаю.

Я опустила глаза. Она попыталась снопа.

— Мы будем каждый день вместе завтракать, потом делать маникюр, загорать, и большие парни, как Тревор или Тэнк, будут растирать нас кремом!

Это заставило меня снова устремиться к двери.