Снимок недавний — последний, на котором мы вместе. Это было на открытии нового ресторана в «Валгалле», я помню, как была раздражена из-за того, что отец приказал нам присутствовать; он настоял, чтобы мы с Оливией сфотографировались вместе с несколькими валькириями в рогатых шлемах. Я и так чувствовала себя глупо, одетая в дорогой черный шелк. И не хотела, чтобы ко мне прижималась модель с длинным мечом.
— Пожалуйста, Джо, — умоляла она, надутые губки на месте, ресницы дрожат. — Ты выглядишь так прекрасно… на этот раз.
Оливия знала, как сопроводить комплимент легким оскорблением, чтобы я не поверила в него полностью. Нет, я не поверила. Не смогла бы поверить. Я снова хлебнула.
Забавно, впрочем, но она была права. Я действительно хорошо выглядела. Возможно, просто соскучилась по своему прежнему лицу. Волосы гладкие, темные, аккуратно убранные за уши, а на губах неохотная улыбка, яркая и какая-то понимающая. Это заставило меня с сухим смешком опустить фото на колени.
Ничего я тогда не знала. в» Второй подарок был одновременно меньше и больше — Этого последнего остановленного мгновения. Это был продетой диск. Оливия, наверно, часами заполняла его на своем любимом компьютере. И это не музыка, которую я бы просто с удовольствием слушала. Оливия ни за что не подарила бы мне что-нибудь такое обыкновенное.
— Я должна это смотреть? — Я закрыла глаза. Однако я решилась, предварительно палив водки в стакан. Луна сидела рядом. Экран телевизора счал светлым, ярким, и на нем неожиданно появилась Оливия. Она гладила кошку, проводя прекрасно наманикюренными пальцами по вискам, за ушами и по кошачьему лбу в ожидании, пока заработает запись. Она с опозданием поняла, что запись уже ведется. Я рассмеялась, увидев выражение ее лица: удивление, радость и раздражение в одно и то же время, но вместо того чтобы перемотать и начать сначала, она просто пожала плечами по своему обыкновению и оставила все как есть.
— Привет, сестренка! Убери с лица мрачное выражение. Это замечательная мысль, и мне не терпится, чтобы ты побыстрей увидела, как я все здорово придумала. Я настоящая звезда! — Она рассмеялась, отхлебнула мартини из широкого бокала, и я повторила это движение со своим напитком. — Я решила, что отныне мы будем так делать каждый год. Так мы отпразднуем прошедший год и будем поджидать следующий. Для себя я так делаю уже несколько лет, что-то вроде видеодневника, и это замечательный способ отмечать, где ты и кто ты, правда?
Она наклонила голову, словно ждала ответа. Потом, погрозив пальцем в камеру, сказала:
— Нет, это не означает, что ты должна записать такой диск для меня. Я и так знаю, что ты не будешь. Я сделаю это за нас обеих, а лет через пятьдесят мы устроим ночевку вместе и все просмотрим! Как тебе это?
— Так же забавно, как дыра в зубе, — . заявила я, но несерьезно. На самом деле идея была великолепная,
— О, заткнись. — Оливия улыбнулась, в глазах ее было понимающее выражение. Я улыбнулась ей в ответ, и на мгновение мне показалось, что между нами действительно есть связь: она видит меня и отвечает в реальном времени. Я открыла рот, чтобы произнести что-нибудь, что угодно, лишь бы продлить это мгновение. Но оно уже миновало.
— А теперь, без дальнейших предисловий, вот… — Она довольно неудачно изобразила барабанную дробь, заслужив только ворчание Луны. — Первая четверть столетия нашей жизни.
Это действительно был своеобразный видеодневник. На самом деле… просто фото, слайды под музыку, начиная с моего младенчества и на всем протяжении двадцати пяти лег. Они казались трогательными, потому что их отбирала Оливия, и я почувствовала, что история меня захватывает. История моей жизни. Коллаж из картинок, приготовленный для празднования.
И я поняла, что имела в виду Шер. На одном фото — одно мгновение — мы с Беном хохочем, я прислонилась к дубу в парке Лоренци, тени игриво бегают по нашим юным лицам, и Бен обнимает меня за талию. А в следующее мгновение часы, о которых она говорила, остановились. Я, одна. Пустая оболочка, улыбающаяся, потому что так полагается, смотрящая прямо в объектив. Я даже не помнила, когда был сделан этот снимок,
— Боже! — выдохнула я.
Но вот Оливия снова на экране. Освещение в комнате другое, значит, прошло какое-то время, и Луны рядом с нею нет. Оливия наклонилась вперед, взгляд у нее внимательный, пристальный. На этот раз она точно поймала момент, когда
Зажегся красный огонек и началась запись. Передо мной были ее глаза.
— Ты, конечно, все это ненавидишь, но потерпи еще минутку, потому что… — Она посмотрела в сторону, как будто выглядывала в окно, потом снова на меня. — Я просто чувствую, что должна сказать тебе это. Как будто завтра почему-то будет слишком поздно, а я не хочу испытывать сожаления.
У меня перехватило дыхание. «Боже, — подумала я, — и все ее считали из нас более глупой?»
— Знай, что я очень тебя люблю. Я восхищаюсь тобой и хотела быть больше похожей на тебя, но… — Она рассмеялась легким хрупким смехом, показывая на себя узкой наманмкюренной ладонью. — Ты только взгляни на меня.
— Не надо, — попросила с опозданием, опускаясь на колени перед телевизором. Я смотрела на ее лицо на экране. — Такая, как ты есть, ты лучше всех.
— Тем не менее, — продолжала она, не замечая моих слез, — у нас у всех есть свои таланты. И мой — в том, чтобы соединять нас. Тебя и меня: Я знаю, ты многому не доверяешь в жизни: и людям, и предметам, но мне можешь верить. G днем рождения, сестра.
Она рассмеялась со слезами на глазах и послала мне воздушный поцелуй.
Экран потемнел, я опустила голову на руки и задрожала. Из горла у меня вырвался звук, похожий на крик маленького животного. Он перешел в пронзительный вопль, как будто железом по стеклу. Я вздрогнула от прикосновения шерсти к ногам и, опустив глаза, увидела, что Луна смотрит на меня, задрав хвост; всем своим гибким светлым телом она прижималась ко мне.
— Тебе ее тоже не хватает? — Я почесала ее за ушами, как делала Оливия, и она пала перед этим. Буквально. Плюхнулась на пол, и все ее тело задрожало в предвкушении. «Какая забавная картина — мы с ней, — подумала я. — Пьяная женщина и кошка».
И тут другой голос — его — заполнил комнату. Мы е Луной ужаснулись, и одна из нас зашипела. Не уверена, что это была кошка. Я развернулась, но поняла, где он, только когда мой взгляд упал на экран.
— Проклятый ублюдок!
Из телевизора на меня уставилось вытянутое лицо Аякса.
— Эта штука включена? — спросил он с насмешливым выражением. Он наклонился вперед, постучал по объективу — так что костяшки пальцев появились на экране, — и рассмеялся. — Ну, неважно. Я на самом деле не думаю, что ты это увидишь, Джоанна, потому что знаю: они все устроят — и ты никогда больше не встретишься с сестрой, но на всякий случай… если ты настолько глупа, что останешься поблизости, в моем городе, живой, я решил послать тебе свои поздравления с днем рождения. Дать тебе кое-что такое, что ты могла бы запомнить.