– Ах вы паразиты гулявые! – В голосе прекрасной незнакомки не было ни тени фальшивого, сладкого обаяния. – Где вас, бисово отродье, лишний час носило? А ну выходи и стройся под раздачу подзатыльников! Юра, ты же взрослый человек, уж ты-то…
– Мари!
Береника выскочила из дома в легком платье, поскользнулась на верхней ступеньке и ссыпалась вниз, чудом не разбившись. Подбежала, обняла, поцеловала в ледяную, посиневшую щеку:
– Ты молодец, ты все же решилась. Идем греться. У нас работы на всех хватит и еще останется.
Мари с трудом двигалась. Тонкие подметки промерзли насквозь, ноги до самых коленей не ощущались, подламывались и скользили. В жарко натопленном доме стало и того хуже. Нос позорно покраснел, потекли сопли, а далее вышло совсем постыдно: красавица с рыжими волосами усадила Мари на стул и взялась растирать ей, чужой и случайной гостье, стопы, а после натягивать принесенные Реной носки.
– Вам нельзя наклоняться, – ужаснулась Мари. – В вашем положении…
– Да, положение хуже некуда, – рассмеялась Ленка. – Три часа до прибытия гостей, а мы сидим без продуктов. Тебе получше? Хромай на кухню, бери нож и кроши в салат все, что попадется под руку.
– Но следует выяснить предпочтения хозяйки дома, – забеспокоилась Мари. – Если я верно помню, фон Гессы – старый род, у них титул баронов.
– Руби – и все дела, – подмигнула Ленка. – Я и есть, благодаря моему драгоценному чертеняке, баронесса. Не охай, мне самой смешно, но я терплю и сохраняю некоторую серьезность.
На кухне царила сияющая чистота, поварские принадлежности висели ровным рядом на досках. Возле стола с подозрением примерялась ножом к крупному окороку еще одна женщина – с породистым лицом настоящей баронессы и свойственными этому безумному дому немыслимыми манерами. У печки возилась Рена. Мари на ощупь выбрала удобный нож и вцепилась в него: при деле состоять проще и понятнее. Хоть какой-то отдых от ужасной спешки нынешнего дня. Как ей теперь казалось, первого ее настоящего дня пребывания в стране. За забором посольства жизнь была совершенно иной.
Примчался тот самый человек, что кричал у ателье, стоя на коленях, силком заставил проглотить порцию напитка, обжигающего крепостью и остротой вкуса. В охватившем пламени окончательно растворялись мысли, зато согревались ноги, тепло раскрылось буйным весельем. Происходящее вокруг уже не казалось чужим, непонятным хаосом. Это был хаос свой, домашний и милый. Ради такого стоило пройти через ледяную целину и потерять сбережения. Два часа спустя Мари весьма уверенно ругалась, шумела со всеми вместе, стучала ножом, украшала и расставляла блюда, поскольку окружающие поверили, что она все умеет и у нее получается великолепно.
В ранних сумерках, сиреневых и таинственных, возле убогого дома стали собираться экипажи, которые посольство навещали лишь изредка. Мари, выглядывая из-за шторы кухонного окна, опознала всесильного начальника тайной полиции, ранее виденного на портрете, затем некоего Потапыча, имеющего странный титул Самого́, а еще ректора колледжа магии и сударыню Ушкову.
Рядом пристроилась Береника и предложила:
– Давай здесь второй стол накроем. Мы с ними не сядем, там будет шумно, скандал сплошной.
– Почему?
– Потапыч пробует посватать Фредди. Она упирается, потому что… потому что упирается. Папа злится и на нее, и на Потапыча. Мама защищает Фредди от любых нападок. В общем, нечто невообразимое. К тому же Потапыч намерен получить долю в автомастерской и купить права на производство «Тачки Ф». А еще сегодня объявлено, что Вдова сокращает втрое численность магической полиции и отправляет первого мага на север, лес валить. Отмечать станут бурно, а к ночи прибудет дед Корней.
Мари испуганно прикрыла веки. Ей-то казалось, что и без перечисленного многовато событий для одного года, не то что дня… Оказывается, все только начинается! У дверей негромко кашлянул Рони. Положил на стол сверток с подарком и подвинул стул, предлагая Беренике сесть:
– Я пришел извиняться. За лужу.
– Мерзкая, непростительная подлость, – ровным тоном сказала Береника, игнорируя стул. – Я была в грязи с ног до самой макушки. И на площади вокзала имелась одна-единственная лужа. Не вижу способа оправдать твое поведение.
Мари нахмурилась, глянула на Беренику, затем на виновато вздыхающего рыжего парня с кривоватым длинным лицом и поинтересовалась:
– Так вы и есть агент Арьи, который испортил мсье Шарлю так надежно и долго готовившуюся попытку безусловного выявления способностей сударыни Береники? Да что же за дом у вас! Кого тут только нет…
– Какую попытку? – нахмурилась Береника и села на стул, прекратив упрямо изучать штору и игнорировать Рони.
– Точно не знаю, я ведь не самый важный человек в посольстве. Но все дело было в конфетах, – отметила Мари. – Если я ничего не путаю, хотя сегодня я чуть-чуть сомневаюсь даже в своем имени. Особенно после того напитка, от которого все внутри полыхает и взбаламучивается.
Рони кивнул.
– Именно так, дело в конфетах, – заверил он и стал объяснять подробно и неторопливо, двигая по столу сверток миллиметр за миллиметром.
Мари усмехнулась и занялась привычным делом. Достала столовые приборы, подала первую перемену блюд. И, вопреки обычному правилу, поставила тарелку для себя.
В посольстве Франконии, по словам Рони, огромное внимание уделяли поискам Береники. Точнее, год за годом пытались обнаружить человека со способностями к управлению удачей. Когда ученик Марка Юнца сбежал из столицы, похитив ценные сведения, а заодно вынудил своего учителя устроить погоню и заманил в хитрую ловушку, спасение ректора выглядело настоящим чудом. Точнее, по мнению франконцев, проявлением огромной удачи, скорее всего управляемой. Прибытие в пансион «Белая роза» новой воспитанницы, внимание к ней ректора и его любимчика Алексея Бризова еще более укрепили подозрения.
Теперь, после поимки джинна, установлено с полной точностью: Шарль несколько раз пытался попасть в пансион легально. Например, сопровождал работника посольства, пожелавшего убедиться, что в столичных заведениях достойно преподают франконский язык. Или подбирал место, подходящее для обучения детей работников посольства. Наконец, совершал поездку с безвозмездным дарением пансионам литературы для изучения языка и культуры страны. Директриса «Белой розы», старинная подруга Марка Юнца, всякий раз умудрялась отказаться от визитов под благовидным предлогом либо исключить саму возможность встречи Шарля с воспитанницами. В выходные пообщаться с Береникой было ничуть не проще, она всегда находилась в обществе Томы и Алексея… Встречаться же с магом Бризовым и проявлять свои способности, что создало бы угрозу разоблачения, Шарль не желал, это очевидно.
К весне проверка удачливости Береники сделалась навязчивой идеей для франконского посольства. Наконец стало известно, что воспитанницы уезжают на юг поездом и уже куплен билет. Многолюдный вокзал показался джинну отличным местом для проверки.