– Значит, мы потратим на это поколения, – твердо ответила Терава. – Мы потратим столько, сколько необходимо. И мы никогда больше не покинем Трехкратную Землю. – Ее взгляд упал на Галину, которая тут же вздрогнула. – А ты больше никогда не притронешься к нему, – заявила она, взмахнув жезлом. – И никогда больше не попытаешься сбежать от меня. У нее сильная спина. Нагрузите ее, как следует, и продолжим наш путь. Они могут броситься за нами в погоню.
Нагруженная мехами с водой, горшками и чайниками так, что все, не предназначенные для чужих глаз, части тела оказались кое-как прикрыты, Галина плелась по лесу следом за Теравой. Она больше не думала о жезле или побеге. Внутри нее что-то сломалось. Галина Касбан, Верховная из Красной Айя, входящая в Высший Совет Черной Айя, станет игрушкой Теравы на всю оставшуюся жизнь. Она будет маленькой Линой. Всю оставшуюся жизнь. Галина понимала это всем своим существом. Слезы тихо катились у нее по щекам.
– Они должны держаться вместе, – твердила Илэйн. – И вам двоим нельзя отправляться куда бы то ни было поодиночке. А по Кэймлину вообще хорошо бы ходить втроем или вчетвером. Это единственный способ обезопасить себя. – Горели только два напольных зеркальных светильника, однако потрескивающий в камине огонь уже начинал вытеснять прохладу раннего часа. Шесть огоньков наполняли гостиную тусклым светом и ароматом лилий, – большая часть лампового масла испортилась, и теперь к нему добавляли ароматическое.
– Время от времени уединяться необходимо, – невозмутимо возразила Сумеко, будто бы очередная женщина из Родни не погибла только что из-за этого самого желания уединиться. Хотя ее голос звучал ровно, пухлые руки разглаживали складки на темно-синей юбке.
– Если ты не запугаешь их как следует, свидетель мне Свет, это сделаю я, – отрезала Алис. Ее обычно спокойное лицо было сурово. Из них двоих она казалась старше, ведь ее волосы уже тронула седина, а черные, ниспадавшие на плечи, локоны Сумеко лишь поблескивали в свете светильников. Но на самом деле, как раз Алис была моложе лет на двести. Алис не дрогнула, когда пал Эбу Дар, и Родне пришлось бежать от преследования Шончан, однако сейчас ее руки тоже нервно перебирали коричневую ткань юбок.
Уже давно наступило время, которое племянница Эссанде, акушерка Мелфани, определила ей для сна, но, несмотря на то, что Илэйн постоянно чувствовала усталость, стоило ей проснуться, как заснуть уже никак не удавалось. Даже теплое козье молоко не помогало. А на вкус теплое козье молоко еще хуже холодного. Проклятие, заставить бы Ранда ал’Тора пить эту теплую мерзость, пока она у него из ушей не польется! Илэйн сразу же узнала, что его серьезно ранили, – она почувствовала резкую вспышку боли в затылке, но в остальном клубок эмоций Ранда казался таким же твердым, как камень. С того момента ничего не поменялось, так что с Рандом все в порядке, и все же, что-то ранило его действительно сильно, ведь даже Илэйн это ощутила. И почему он так часто использует плетение Перемещения? Один день он далеко на юго-востоке, назавтра – уже на северо-западе, а на следующий день – где-то еще. Он бегает от того, кто его ранил? Но сейчас у нее и здесь полно трудностей.
Несмотря на то, что она совсем не отдохнула, Илэйн никак не могла заснуть, и поэтому самостоятельно оделась в первое, что попалось под руку, – темно-серое платье для верховой езды. Она отправилась пройтись по пустынным в это время коридорам дворца, – в такой ранний час даже слуги еще спали, и в переходах, кроме самой Илэйн, двигались лишь блики мерцающих светильников. Кроме Илэйн и ее телохранительниц. Однако она уже почти научилась не замечать их присутствие. Илэйн наслаждалась одиночеством, пока ей не встретились эти две женщины и не поделились печальными известиями, которые при других обстоятельствах могли бы подождать до восхода солнца. Илэйн отвела их в малую гостиную, чтобы обсудить случившееся вдали от чужих ушей.
Пышнотелая Сумеко неуютно поерзала в кресле и пристально взглянула на Алис:
– Реанне позволяла тебе переступать границы, но я, как Старейшая, ожидаю…
– Ты не Старейшая, Сумеко, – холодно перебила ее невысокая женщина. – Здесь у тебя есть некоторый вес, но, согласно Правилам, Объединяющий Круг должен состоять из тринадцати старейших в Эбу Дар. А мы не в Эбу Дар, так что никакого Объединяющего Круга нет.
На круглом лице Сумеко застыло каменное выражение:
– Но ты же признала, что я обладаю некоторой властью.
– И я ожидаю, что ты воспользуешься ею, чтобы предотвратить возможные убийства. Предложения, это не то, что нужно, Сумеко. И не важно, насколько решительно ты выдвигаешь их. Нужно нечто другое.
– Споры ни к чему не приведут, – отрезала Илэйн. – Я понимаю, вы уже на грани. Я тоже. – Свет, за последние десять дней уже три женщины были убиты с помощью Единой Силы, и скорее всего, ранее еще семерых постигла та же участь. От такого даже наковальня выйдет из себя. – И огрызаться друг на друга – не самый лучший выход. Сумеко, тебе придется уступить. Меня не волнует, что кому-то хочется уединения, ни одна из вас ни на минуту не должна оставаться в одиночестве. Алис, воспользуйся своим умением убеждать. – «Убеждать» – не совсем верное слово. Алис не убеждала. Она просто ожидала, что то, что сказано ею, будет исполнено. И редко ошибалась. – Убеди остальных, что Сумеко права. А вам обеим…
Дверь скрипнула, впустив в зал Дени, которая закрыла за собой створку и поклонилась. Одна ее рука покоилась на рукояти меча, а другая – на длинной дубинке. Красные лакированные латные нагрудники с белыми вставками доставили только вчера, и коренастая женщина улыбалась с тех самых пор, как надела их. Однако сейчас ее лицо за щитком шлема было серьезно.
– Прошу прощения за вторжение, миледи, но там Айз Седай, которая требует встречи с вами. Судя по шали, она из Красной Айя. Я сказала ей, что вы, скорее всего, спите, однако она чуть не отправилась вас будить.
Красная. В докладах встречаются сведения о присутствии в городе Красных, хотя уже не так часто, как прежде. Большинство Айз Седай предпочитают не носить в городе шали, скрывая таким образом свою принадлежность к той или иной Айя. И что от нее нужно Красной? Для всех уже давно не секрет, что она на стороне Эгвейн и против Элайды. Разве что кому-то пришло в голову занести ее в книгу наказаний за Сделку с Морским Народом.
– Передай ей, что я…
Дверь снова распахнулась, одна из створок врезалась Дени в спину и отпихнула телохранительницу в сторону. Появившаяся в проеме женщина оказалась высокой, стройной и меднокожей. Ее вывязанная виноградными лозами шаль была наброшена на локти так, чтобы длинная красная бахрома предстала во всей красе. Сестру можно было бы назвать даже красивой, однако ее пухлые губы были сжаты так плотно, что казались совсем тонкими. На ней было платье для верховой езды, причем настолько темное, что его можно было счесть черным, но тусклый свет все же позволял разглядеть едва заметную красную вышивку. Зато в разрезах юбок виднелись ярко-красные вставки. Духара Басахин никогда не скрывала свою принадлежность к Красной Айя. Раньше Сумеко и Алис тут же вскочили бы и принялись бы приседать в реверансах перед Айз Седай, но сейчас они остались сидеть, внимательно глядя на вошедшую. Дени, обычно выдержанная, по крайней мере, внешне, нахмурилась и погладила висевшую на поясе дубинку.