Бурлевский отхлебнул кофе.
– Сначала бандитом был, носился с автоматом по улицам, потом в легальный бизнес ушел, открыл продуктовый магазин. Сейчас монополист – держит в руках почти всю водочную торговлю в столице. На него пару раз наезжали, но Ленечка – мальчик не промах, и всех убил. Жуткий тип, с ним просто нельзя иметь дело. Мне марки – как дети. Естественно, бывают двойные экземпляры, и обменный фонд есть, но отдаю только в хорошие руки, истинным ценителям. Да я, если хотите знать, могу просто подарить марку, коли увижу, что человек – настоящий собиратель. А Ленька деньги вкладывает, без души коллекционирует. Ему – никогда. Марки – они живые, у каждой свой характер, история, судьба…
Я с удивлением глянула в его раскрасневшееся лицо. Надо же, Бурлевский, оказывается, страстный филателист.
Федор спокойно допил кофе и поинтересовался:
– Зачем вам Танька понадобилась?
Я обозрела поданный тост и поманила пальцем официанта. Мальчишка подскочил и подобострастно наклонился:
– Чего изволите?
– С огурца не сняли кожу, велите приготовить другой бутерброд.
– Так зачем вы ищете Татьяну? – нетерпеливо переспросил Федор.
Я медленно принялась раскуривать сигарету. Помучайся-ка еще, дружочек.
– Черт возьми, – вскипел продюсер, привыкший, что его подчиненные бегом кидаются выполнять приказы. – Немедленно отвечайте!
– Незачем кричать, вы меня не купили!
– Именно купил, – расхохотался Федор, сверкая белоснежными зубами.
– Не стану сообщать никаких подробностей, просто, кажется, Татьяна Митепаш замешана в этой истории. Лучше скажите, вы знаете, где она?
Бурлевский вздохнул:
– Дети у меня не удались. Все, что делаю руками, получается намного лучше. Что Татьяна, что Антон…
– Вы уверены, что она ваша дочь?
– Конечно, надо было знать Еву. Этакое неземное существо, твердо уверенное, будто ее должны всю жизнь носить на руках за сохраненную невинность. Экзальтированная сверх меры, чувствительная до слез, совершенно не приспособленная к жизни, но вместе с тем крайне порядочная, абсолютно честная, трудолюбивая и талантливая. Кстати, из нее могла получиться отличная жена.
– Почему же вы ее бросили?
Федор повертел пустую кофейную чашечку.
– А я делал предложение, только в те давние годы сам был полон старомодных принципов и страдал от дурацкого воспитания, поэтому попросил руку дочери у маменьки. Ольга Васильевна – дама властная и авторитарная. Дочь подчинила себе полностью, ни шагу в сторону. Она хотела ей добра и категорично велела мне даже не приближаться к Еве. Впрочем, это было понятно. Дочь ждала блестящая карьера, дом – полная чаша, а я был всего лишь тихий парнишка с аккордеоном, ресторанный лабух, совершенно не пара богатой девочке из хорошей семьи. Вот только я понять не могу, почему она ей родить разрешила!
Впрочем, когда Татьяна появилась на свет, несостоявшаяся теща позвонила и категорично велела признать ребенка. Бурлевский отправился в загс и назвался отцом, но Ева записала девочку на свою фамилию, оставив ей от папы только отчество. Федор несколько раз порывался передать дочери подарки и деньги, но ему дали понять, что его участие в воспитании Тани закончено. Вот он и отстал, а потом вскоре женился, родился Антон… С Татьяной он никогда не встречался, поэтому был несказанно удивлен, когда однажды увидел на пороге хорошенькую девочку, невероятно похожую на молодую Еву.
Девушка, тихо плача, рассказала о тяжелом детстве, показала руки и ноги, покрытые синяками.
– Они били меня, не давали есть, одевали в рванину, – жаловалась Таня. – Я мечтаю стать певицей, но мне велят идти учиться в педагогический!
Бурлевский пришел в негодование и оставил девочку у себя. Его жена Светлана оказалась женщиной жалостливой и, хотя их брак к тому времени уже дал трещину и фактически распался, Татьяну она приняла хорошо, даже подружилась с ней.
Федор тут же решил заняться карьерой дочери, но ему, как профессионалу, стало понятно: тут трудно что-либо сделать, вокальных данных никаких. Уж как ни старался Борис Зосимов вытянуть свою дочь Лену, сколько ни вкладывал в нее денег – вышел пшик. Все-таки для карьеры эстрадной певицы требуется не только богатый папа, но и минимальный талант. Впрочем, Таня не слишком расстроилась. Жизнь в шумном, хлебосольном доме отца ей нравилась. Тут вели совсем иной образ жизни, чем у Митепаш. Вставали около часу дня, спать порой ложились под утро, ужинали в ресторане, обедали в клубе… Телефон разрывался от звонков, а пришедшие гости как бы раздваивались. Одновременно пели с экрана никогда не выключавшегося телевизора и преспокойно пили в это же время кофе в их гостиной… Словом, Татьяну окружал праздник.
Через год Федору стала надоедать бездельничающая девица, бродящая по квартире. Как раз в это время начался бракоразводный процесс со Светланой. Антон пил по-черному… Бурлевский решил пристроить дочь. Сначала отправил на подпевку в группу «Таран», но оттуда ее быстро выгнали за лень, потом в коллектив «Сверкающие», затем к девчонкам из ансамбля «Капель». Но результат всегда был одинаков – Татьяна через месяц-другой оказывалась на диване с книжкой в руках. Она попросту ничего не хотела делать. Потом Федор заметил, что девчонка тратит денег больше, чем получает. Дочь ездила только на такси, курила «Собрание», покупала элитную косметику и пахла только парфюмом от Диора.
Бурлевский огляделся вокруг, заметил пропажу кое-каких безделушек и надавал дочери пощечин. Та клялась, что не трогала ни серебряную сахарницу, ни фарфоровые фигурки, сделанные в начале века, но продюсер строго велел:
– Еще пропадет мелочишка, выгоню!
Затем неожиданно у него испортились отношения со Светой. Они успели к тому времени оформить развод, но жили в одной квартире. Расходились Бурлевские мирно, просто решили, что жить вместе не могут, но скандалов с битьем посуды, мучительных обвинений друг друга и дележа имущества не было. Федор сразу сообщил: квартира останется Светлане, себе он купит новую. Но все не было времени, впрочем, бывшая супруга не настаивала на срочном выезде. И вдруг Света пришла вечером в спальню к Бурлевскому и сказала:
– Завтра же уезжай!
– Ты что, белены объелась? – удивился продюсер.
– Нет, это ты с ума сошел, – парировала всегда сдержанная бывшая жена и заорала: – Негодяй, подонок!..
– Сама стерва, – незамедлительно откликнулся бывший муж.