— Даал. Помощник Ларкера. Я видел ваш тайник.
Он услышал, как его противник втянул воздух сквозь сжатые зубы.
— Ларкер всего лишь помогает нам время от времени. Он не один из нас. И он не знает Беллассу так, как знаю я. Настоящему Ферусу Олену можно было бы доверять. И настоящий Ферус Олен не работал бы на Императора.
— Э-э, времена меняются. Послушайте, я всего лишь, как бы это сказать, работник по контракту. Подумайте. Есть ли лучший способ узнать состояние дел в Империи, чем работая для неё?
— Вы хотите сказать, что вы двойной агент?
— Угадали.
Была пауза.
— Где находится тайное убежище «Одиннадцати»?
— Ай, стоп. Это глупый вопрос.
Ствол бластера снова больно ткнулся в затылок. Нет, ну сколько…
— Ну хорошо, хорошо, не глупый… неудачный. Вы же понимаете, что я не могу сказать вам этого даже с учетом бластера у головы. Спросите что-нибудь другое.
— Что было первой акцией «Одиннадцати»?
Ферус помнил. Ещё бы не помнить. «Одиннадцать» — в самом начале, когда их действительно было только одиннадцать — взломали имперские файлы и выяснили имена имперских шпионов, действующих в столице Беллассы — Юссе. Это всё ещё было тайной, сохраняемой первоначальной группой, потому что проведенные ими подобные акции они никогда не разглашали — без необходимости. Если его собеседник знал кого-то из внутреннего круга «Одиннадцати», кто рассказал ему об этом, то Ферус мог подтвердить эту информацию. Это уже не имело прежнего значения — имперские шпионы давно получили другие назначения.
— Взлом файлов штаба имперского гарнизона — для того, чтобы выяснить имена имперских шпионов.
— Скольких шпионов вы обнаружили?
— Четверых.
Ствол бластера исчез от затылка.
— Вы можете обернуться.
Ферус повернулся. Его противник оказался моложе, чем он думал, может быть всего несколькими годами старше Тревера. Но низкий решительный голос вполне соответствовал его внешности — парень был высок, широк и крепко сложен, с густой шевелюрой каштановых волос, доходящей до плеч. Бластер все ещё был у него в руке.
— А откуда это знаете вы? — спросил Ферус.
— Я знал кое-кого, близкого к группе, — ответил тот, — Когда мы только организовывали здесь Сопротивление, я оправился на Беллассу и на несколько других планет посмотреть, не могу ли я перенять у них кое-что. И кое-кто был столь любезен поделиться со мной наиболее удачными стратегиями.
— Доктор Арни Энтин, — кивнул Ферус, — Вы говорите о ней.
— Как вы узнали?!
— Потому что вы сказали, что ваш контакт был «близок к группе», а не «в группе». Арни не была с нами в то время. Но после того набега она лечила Вила — у него был перелом запястья. Так что она знала об этом.
— Хорошая логика. Я — Динко, это моё прозвище здесь. Мы все используем только их — лучше, когда никто не знает настоящих имен других, — молодой человек улыбнулся, угрожающее выражение на его лице сменилось приветственным, — Полагаю, теперь я должен сказать: «добро пожаловать в самарианское Сопротивление».
Ферус потёр шею:
— Определенно, из вас вышел бы неплохой зазывала!
Мелькнувшая усмешка на лице Динко почти тут же исчезла:
— Я уже несколько недель не получал никаких известий от Арни. А до этого мы поддерживали постоянный контакт. Вы знаете что-нибудь?
— Они должны были изменить стратегию после того, как Роан был арестован. Имперцы всерьёз взялись за Сопротивление. Я слышал, что они собирались даже на время расформироваться.
— Мы не хотим, чтобы то, что случилось там, случалось здесь, это точно, — сказал Динко, — Идемте, я познакомлю вас с другими.
Ферус прошел за ним обратно в кантину. Динко двинулся непосредственно к столу, за которым сидели молодая женщина с красными вьющимися волосами и пожилой мужчина.
— Это — Нэк и Файерфолк, — сказал он.
Ферус повернулся к изящной молодой женщине с красноватыми завитками волос.
— Я думаю, что уже видел Файерфолк прежде, — сказал он.
Она улыбнулась:
— Вторая попытка. Я — Нэк.
— Файерфолк — это я, — сказал человек с серебристыми волосами.
— Извините. — Ферус был удивлен, что молодая миловидная женщина взяла себе в качестве прозвища название одного из самых отвратительных существ в Галактике — бойцовой собаки нэк. Он предположил бы, что она выберет более причудливое — Файерфолк — название крошечных пылающих существ одной из лесных лун Эндора. Он подсел к столу.
— Сначала позвольте мне сообщить вам официальную причину того, что я здесь, — сказал он, — Император Палпатин имеет для вас одно предложение. Он обещает предоставить вам амнистию, если вы саморасформируетесь.
— Хорошие новости, — сказал Файерфолк, — Предполагается, что мы клюнем на это?
— Император предложил мне амнистию, и я принял его предложение, — сказал Ферус, — Это был способ внедриться.
— Это способ попасть в тюрьму, — отозвался Динко, — Я не верю этому.
— Вы и не должны, — кивнул Ферус.
— Хорошо, сообщение вы передали, — сказал Файерфолк, — А мы отказались. И теперь можно переходить к делу.
— Ферус хочет помочь нам, — сказал Динко.
— Империя пока не низложила ваше правительство, — сказал Ферус, — Я думаю, это потому, что Император еще только объединяет власть в своих руках, и пока не хочет давать планетам причины держать на него зло. Он хочет попробовать влиять на правительства, а не свергать их. Подобные правительства получат имперских губернаторов. Я видел, что это делалось на некоторых планетах Внутреннего Кольца. Когда Империя пробовала назначить губернатора на Беллассе, мы восстали, и тогда они просто ввели на планету войска и захватили её. Вы же не хотите, чтобы здесь случилось то же самое.
— Так именно поэтому они послали сюда Дайвиньена, — сказал Динко, — Они называют его советником, но он рвется выше.
Ферус кивнул:
— На Самарии ничего не мешает стать премьер-министром выходцу с другой планеты, так что возможность у него есть. Баг добивается власти. Для имперцев будет большой удачей, если он действительно будет избран. Они смогут использовать этот факт, чтобы убедить другие планеты, что никого не хотят принуждать силой.
— А жители Сафа тем временем позволяют этому произойти, — мрачно сказал Динко, — Мы пускаем нашего врага на планету. Да ещё и стул ему предлагаем…
— Люди боятся, — сказал Файерфолк, — Боятся потерять то, что имеют.
— И пока кто-то обещает, что для них все останется по-прежнему — будут и их персональные дроиды, и комфортная жизнь, они будут верить чему угодно, — добавила Нэк.