– Вы кто?
– Друг.
– Это вас так зовут?
Мужчина с облегчением рассмеялся, и его напряженное лицо сразу стало симпатичным.
– Да, извини, мне нужно было сразу представиться! Я Влад Лем. Очень рад тебя видеть, Агата.
– А я так совершенно не рада, – честно сказала она. – Вы что, меня похитили?
– Мы тебя спасли.
– Спасли? Убив моего школьного учителя?
Улыбка пропала с лица Лема.
– Никакой он не учитель!
– А кто тогда?
– Игорь Келдыш, Черный Ловец или Черныш, оперативник СКМ.
– Что?
– Службы контроля над магией, – пояснил Лем, точно от этого Агате стало понятнее. – Представляешь? Они бы еще солнечную активность попытались контролировать!
– Подождите-подождите, я не поняла! Я думала, Ловец – просто такое прозвище… Вы сказали, Келдыш…
– Наш враг. Предатель. До войны поддерживал нас, а потом переметнулся на другую сторону. Это он выследил и уничтожил многих наших людей… и до сих пор этим занимается. В прошлом году мы пытались убрать его, но на то он и дьявол… Выкарабкался.
Агата зажмурилась и выставила вперед ладони:
– Стоп-стоп-стоп! А кто такие – вы?
Лем подался вперед и сказал – мягко и убедительно:
– Агата, мы – те, кто сражался вместе с твоими родителями в последней Магической войне.
* * *
– Если бы мы знали, если бы мы только знали, что ты жива! Но мы были разгромлены, дезориентированы, многие погибли… Мы даже подумать не могли… Если бы мы знали, давно бы отыскали тебя, помогли…
– А бабушка знала, – сказала Агата. Она сидела, подобрав ноги, на все том же диване. Лем закряхтел. Потер лысеющую голову.
– Я все не могу поверить, что Лидия так ничего и не рассказала тебе о твоих родителях!
– Ну почему, – вяло возразила Агата. – Кое-что рассказывала. О маме в детстве. Что мама с папой познакомились в столице, еще студентами. Что она поссорилась с ними «из идейных соображений», но сейчас это все уже не имеет никакого значения, и она не хочет об этом говорить. Я только недавно узнала, что они были… – Агата поколебалась, – …магами.
– Магами! – Влад, шлепнув ладонями по подлокотникам, поднялся, прошелся по комнате, выглянул в окно. – Магами! Они были не просто магами! Тогда столица кишмя кишела магами. Агата, твоя мать была величайшей волшебницей современности! Ей просто не было равных!
Значит, она просто не оставила мне ни капельки магии, оглушенно подумала Агата.
– И твой отец тоже был очень талантлив.
– Бабушка говорила… они были учеными… в экспериментально-исследовательском институте.
– С этого-то все и началось, – отстраненно сказал Влад, по-прежнему глядя в окно.
– Что – началось?
– Не хочешь передохнуть?
Агата с кривой улыбкой потерла шею.
– Вы снова вколете мне эту… легкую гадость? Нет уж, спасибо!
– Я просто тревожусь, как ты это все сразу перенесешь, – сообщил Влад. Глядел он и правда с беспокойством.
Как-то поздновато они встревожились.
– Я, наверное бы, что-нибудь съела…
Влад сказал виновато:
– Да-да, конечно, извини! Сейчас, одну минутку!
Скрылся в кухне по соседству. За окном не было ничего интересного – так, слепая стена соседнего дома. Агата обхватила руками колени. Уперлась в них подбородком. Закрыла глаза. Раскрытая рука. Кровь, бегущая по бледному лицу. Оперативник СКМ. А вы знаете, оперативник Келдыш, моя мама самая великая волшебница последней Магической войны! Конечно, он знал. Конечно. Все знали. Кроме нее. Тело вздрогнуло от зреющего внутри истерического смешка. Чтобы не дать ему вырваться, Агата обхватила колени покрепче, покачалась из стороны в сторону, словно убаюкивая саму себя. Даже прошептала успокаивающе: «Ш-ш-ш».
– Ну вот, чем богаты, тем и рады!
Если Лем и заметил, что она крупно вздрогнула, виду не подал. Приговаривая, выставлял на маленький обшарпанный столик немудреную еду:
– Бутерброды, консервы, вот колбаска. Из напитков чай. А хочешь – вино?
– Вино! – решительно сказала Агата. Она пила светлое вино, больше похожее на сок, с жадностью уничтожала криво нарезанные бутерброды. Ела так, точно не ела три дня и еще три дня собиралась не есть. Лем смотрел на нее с удовлетворением.
– Надо будет еще прикупить продуктов. Ты очень худенькая.
– Бабушка говорит: «Не в коня корм», – подтвердила Агата.
– И высокая.
Отпивая вина, Агата глянула исподлобья.
– Моя мама… она была не… Я на нее не похожа?
Лем развел руками – как бы извиняясь:
– Не очень. Разве что глаза… цвет глаз. Ты больше похожа на бабушку.
Ну и пусть, сердито подумала Агата. Бабушка красивая. На снимках, где она была молодая, конечно.
– У нас есть мамины детские фотографии. Бабушка говорила, все остальное погибло во время войны, в столице… – Агата на миг призадумалась: а правда ли это? Кто-нибудь когда-нибудь говорил ей правду? Всю правду? – Так что я не знаю… А папу я вообще не видела. Никогда. Он красивый?
Лем взглянул как-то нерешительно. Словно хотел что-то сказать – и передумал.
– Я, знаешь, никогда не задумывался о мужской красоте… Извини! А твоя мама… она…
Лем откинулся на спинку кресла. Сцепил руки.
– Это не красота, хотя Марина была очень привлекательна, да. Обаяние? Харизма? Может, все дело в переполнявшей ее магии? Она просто светилась магией, у нее была особая аура – силы, энергии, красоты…
Агата чувствовала, что становится все меньше, меньше, меньше. Она всегда думала – вот будь у меня мама… А любила бы эта удивительная волшебница своего неудачного ребенка – такого обыкновенного, диковатого, стеснительного? Гордилась бы ею? «Все матери любят своих детей», услужливо выплыла мудрая взрослая фраза, но Агата отмахнулась от нее – как от очередного взрослого вранья.
Не все.
И не всегда.
– …способности обнаружили еще в младенчестве. Лидия, конечно, постаралась их развить… досрочно поступила в Академию. С блеском ее окончила, выбрала профессию мага-экспериментатора…
Агата решительно налила еще вина. С удовлетворением перехватила взгляд Лема: он смотрел озабоченно, но возразить не решился.
– И что произошло потом?
– Потом?
– Как из… «самой великой волшебницы современности» Марина Мортимер превратилась в пугало для целого поколения?
Лем поморщился.