— Тогда скажи мне, что такое любовь? Ответь конкретно: любовь между мужчиной и женщиной — что это?
— Желание быть вместе до конца жизни, - робко произнесла она.
— В этом есть какая-то обреченность, ты не находишь? — поморщившись, спросил он.
— Любовь — это когда не замечаешь досадных мелочей и всегда помнишь, почему ты с этим человеком.
— Ты говорила, что дружба проверяется обстоятельствами и временем, - напомнил ей Гарри. — А известен тебе непосредственный и безошибочный признак любви? Как не спутать это чувство со страстью, с дружбой, с уважением, с простым интересом?
— Нет, — честно призналась девушка.
— И как же ты сама будешь ориентироваться?
— Сердце подскажет, - пробормотала Джина.
— О, на сердце рассчитывать не советую, — авторитетно заявил Гарри. — Оно подскажет, а потом само же и будет мучиться.
— И что же делать? — растерянно спросила она.
— Жить! — коротко ответил ей Гарри, попивая кофе.
— Вот поэтому я и еду в Лондон! — резюмировала Джина.
— Оставь мне свой адрес, бедняжка.
— Дай блокнот.
Гарри прошелся до кабинета и вернулся с блокнотом и ручкой.
— С виновником своего отъезда ты уже попрощалась? - поинтересовался он, когда Джина принялась записывать адрес. - Не забудь телефон записать.
— У тебя есть номер моего мобильного, — отозвалась она.
— Да, верно... Так что с тем парнем? — напомнил он ей свой вопрос.
Джина подняла на него блестящие глаза и тотчас опустила.
— Беспокойно мне что-то за тебя, Джина, — проговорил Гарри. — Лондон не лечит разбитые сердца. Ты должна это понимать. А усугубить боль может. Такой резкий скачок из тихой провинции в средоточие жизни...
— Гарри, я взрослый человек. Мне тридцать два года. Это у подростка может снести крышу от таких перемен. Не у меня, — возразила Джина, посмотрев на свои новые часики.
— Я понял... Ты намекаешь на то, что тебе давно пора быть дома, — сказал он, принимая у нее из рук блокнот.
— Я собиралась вызвать такси, — смущенно проговорила женщина.
— Да, я помню, ты говорила, — невзначай заметил он и улыбнулся.
Джина испытывала странную неловкость.
— Хотя я вполне мог бы подбросить тебя, - предложил Гарри, помедлив.
— Мы оба немало выпили, — напомнила ему гостья.
— Да что там. Всего лишь легкое вино.
Джина ощущала тяжесть насыщения и как-то вдруг накатившую усталость. Без лишних обсуждений она приняла его предложение.
Гарри вывел из гаража свой спортивный автомобиль и усадил в него гостью.
Они выехали на освещенную фонарями дорогу. Преодолели несколько поворотов. Ничто не предвещало неожиданности, как вдруг до их слуха донесся отчаянный писк. Странные, необъяснимые звуки заставили обоих насторожиться. Гарри припарковался на обочине и заглушил двигатель.
Быстро сообразив, откуда доносятся звуки, оба выбрались из машины. Недалеко от обочины в высокой весенней травке они склонились, чтобы получше разглядеть в скупых сумерках содержимое большой картонной коробки, которая оказалась полнехонька слепыми беспомощными щенками.
Поблизости никого не было, даже домов.
Видимо, кто-то решил избавиться от обременительного приплода, предав щеняток на волю случая.
— Что делать? — озабоченно спросила Джина.
— Делать нечего, - отозвался Гарри и наклонился за коробкой. — Воняют, — объявил он.
— Ты хочешь их взять? — удивилась девушка.
— А какой у нас выбор? — пожал плечами бывший коллега. — До завтра побудут у меня, а утром свезу в приют... Вряд ли миссис Ротман обрадуется такому прибавлению, но не оставлять же их здесь. Наверняка околеют, — рассудил Гарри.
— Они миленькие, — сказала Джина, вглядываясь в силуэты копошащихся малюток.
— Придется вернуться, — предупредил Гарри.
— Конечно, — согласилась она. — Они, наверное, голодны. Только послушай, как пищат.
— В холодильнике есть молоко. И коробка эта им не годится. Они в нее еле умещаются.
Гарри вернулся в гараж, поставил машину, взял коробку с подкидышами из рук Джины, которая умильно любовалась на пузатеньких слепышей.
В гостиной Гарри оставил Джину с их неожиданной находкой и отправился на поиски просторной коробки, но прежде заглянул в холодильник, достал молока...
— Воняют, — брезгливо повторил он, когда вернулся.
— Они еще и писают постоянно, — посетовала Джина. — На моих глазах уже двое справили
нужду. Как они тут без мамы, некормленые, нелизаные?
— Ничего, — твердо проговорил Гарри. — Незачем их держать в гостиной. Отнесем в хозяйственную комнату. Пусть там воняют. Хотя миссис Ротман и это не одобрит. Но делать нечего... Так, Джина, дело серьезное. Разместим их в маленьком вольере, оботрем, накормим, и ты оставайся здесь ночевать. А утром мы их пристроим.
— Ночевать? Здесь?
-Ну да.
— Нет, не могу, — отказалась она.
— А я не могу остаться без твоей помощи.
— Почему?
— Потому что, если ты уедешь, мне придется одному возиться с этими заморышами всю ночь. А мне завтра на работу... И мамка из меня так себе. Я даже не представляю, как кормить такую мелкоту. А у тебя есть хоть какой-то опыт обращения с собаками.
— Да, я теоретически знаю, как вскармливают подкидышей. Теоретически. Мои родители всегда держали собак, - произнесла Джина.
— Вот именно. А для меня это тайна за семью печатями.
— Хорошо, - согласилась она, — я остаюсь...
Ну и денек!
— В таком случае братве — молочка, а нам - еще кофе, — подвел черту хозяин дома.
— Кофе, и покрепче, — заказала девушка, беря в руки щенят и разглядывая их одного за другим. — Их всего четверо, но когда они ворочаются скопом, кажется, что бесчисленное множество! — заметила она.
— Я надеюсь, у этих копуш возникнет желание поспать после того, как мы их покормим, — отозвался Гарри, удаляясь.
— Конечно же, они поспят. Такие малюточки не могут не спать. Правда? — принялась сюсюкать Джина, опустив подкидышей на пол и усаживаясь возле них.
Вернувшись, Гарри поставил перед Джиной глубокую миску молока и уселся тут же.
— А по поводу луж... Интересно, бывают подгузники для щенков?