– Это не считаете"

– Хорошо.

Ему удалось застать ее врасплох, но и она его изумила. Ее неожиданная и полная капитуляция лишила его самообладания. Филип просто не мог оторваться от нее, не мог не обнимать это соблазнительное тело. Он должен был чувствовать ее вкус, слушать ее сбивчивое, учащенное дыхание. И пока он наслаждался, ее руки взметнулись, обхватили его шею, заскользили по его волосам, ее тело изогнулось, чтобы сильнее прижаться к нему. И он ощутил, как ее сердце забилось в одном ритме с его собственным.

Сибил вдруг почувствовала, что Фил расстегивает ее блузку, и паника пробилась сквозь удовольствие.

– Нет. – Дрожащими пальцами Сибил накрыла его руку, крепко сжала веки, пытаясь собрать остатки воли и здравого смысла. Она и не подозревала, что так трудно будет обуздать взбесившиеся гормоны. – Слишком быстро. Прости, я так не могу.

Или может? Забыть о правилах, принципах, распластаться под ним на согретой солнцем палубе? Отдаться этому порыву, раствориться в этом моменте…

Филип обхватил пальцами ее подбородок и повернул к себе лицо Сибил. Увидел в ее глазах и желание, и отказ. Нелегко было примириться с последним, но он подчинился.

– Ладно. Не будем спешить. – Он провел кончиком пальца по ее губам. – Расскажи мне о том, что не считается.

Сибил попыталась сосредоточиться, однако под взглядом его удивительных золотистых глаз мысли разбегались.

– Что?

– О бывшем муже.

– А… – Сибил отвернулась, медленно вдохнула, выдохнула.

– Что ты делаешь?

– Дыхательные упражнения. Расслабляюсь. Фил усмехнулся.

– И помогает?

– Рано или поздно помогает.

– Здорово. – Он повернулся и сел, прижавшись бедром к ее бедру, задышал в такт ее дыханию. – Итак, тот парень, с которым вы были женаты лишь формально?

– Это случилось в университете, в Гарварде. Он изучал химию. – Закрыв глаза, Сибил мысленно приказала расслабиться сначала пальцам на ногах, затем лодыжкам. – Нам было по двадцать лет, и на короткое время мы совсем потеряли головы.

– И тайком поженились?

– Да. Мы даже не жили вместе, остались в разных общежитиях, так что это не был нормальный брак. Только через несколько недель мы рассказали родителям и, естественно, пережили несколько неприятных сцен.

– Почему?

– Потому что… – Сибил открыла глаза, замигала от ослепительного солнечного света. Что-то плюхнулось в воду за ее спиной, заплескались о корпус лодки маленькие волны. – Мы были слишком молоды и не строили никаких планов на будущее. А потом выяснилось, что мы совсем не подходим друг другу, так что развод прошел очень быстро и цивилизованно.

– Ты любила его?

– Мне было двадцать лет. – Теперь расслаблялись плечи. – Конечно, я думала, что любила. В двадцать лет все кажется простым и ясным.

– Ты говоришь с высоты своих… сколько тебе? Двадцать семь? Двадцать восемь?

– Двадцать девять с хвостиком. – Сибил сосредоточенно выдохнула и, удовлетворившись результатом дыхательной гимнастики, осмелилась взглянуть на Филипа. – Я много лет не вспоминала о Роберте. Он был хорошим парнем. Надеюсь, он счастлив.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Так лучше для всех.

Филип кивнул. Ее история почему-то показалась ему очень печальной.

– Тогда я должен сказать, доктор Гриффин, что, по вашим собственным критериям, вы не относитесь к любви серьезно.

Сибил открыла рот, чтобы запротестовать, но тут же закрыла его снова. Она взяла бутылку, подлила вина себе и Филипу.

– Возможно, ты прав. Я подумаю о твоих словах.

Глава 7

Сет никогда не ворчал, если в воскресенье приходилось час-другой повозиться с Обри. Теперь, когда Этан и Грейс поженились, Обри была ему вроде племянницы. Это придавало Сету важности в собственных глазах, он чувствовал себя совсем взрослым. Кроме того, Обри ничего особенного не требовала, просто носилась по двору. Каждый раз, как Сет бросал мячик или палку собакам, она так весело хохотала, так восхищалась всем, что он делал, что просто невозможно было оставаться равнодушным.

И он не забыл, где и как жил всего лишь год назад. Там не было ни большого двора, полого спускающегося к воде, ни полного тайн леса, ни собак, ни маленькой хорошенькой девочки, которая смотрела на него огромными зелеными глазищами так, словно он был Фоксом Малдером, Крутым Уокером и Суперменом, вместе взятыми.

Больше не было ни грязных комнатенок в запущенных старых домах, ни темных опасных улиц, где свою цену имело все: наркотики, оружие, секс, несчастье. Сет тогда точно знал: что бы ни происходило в тех комнатенках, нельзя выходить в темноте на те улицы.

Никого не интересовало, умылся ли он, поел ли, болен или напуган. Там он никогда не чувствовал себя героем, он даже не чувствовал себя ребенком. Самому себе он казался вещью, а вещи, как он быстро выяснил, не имеют никаких прав. Вот Глория чувствовала себя как рыба в воде. Она приводила в дом наркоманов, продавалась любому, кто готов был заплатить за ее следующую дозу.

Год назад Сет не верил, что есть другая жизнь, что его собственная жизнь может измениться. Потом появился Рэй и привез его в этот дом. Рэй показал ему другой мир и пообещал, что он никогда не вернется в тот, старый. Рэй умер, но свое обещание выполнил. И вот Сет стоит посреди большого двора, играет с собаками и присматривает за веселой малышкой, похожей на ангела.

– Сет, дай мне! Теперь я! – Пританцовывая на крепких маленьких ножках, Обри вцепилась обеими ручками в изгрызанный мячик.

– Ладно, бросай ты.

Обри сморщилась от напряжения, замахнулась. Мячик плюхнулся почти рядом с носками ее маленьких ярко-красных кроссовок. Саймон схватил мячик зубами и под восторженные визги девочки тут же вежливо отдал его.

– Ой, ой, хорошая собачка. – Обри погладила морду терпеливого Саймона, совершенно не боясь его острых клыков. Дрожащий от нетерпения Глупыш подкрался сзади и ткнул ее носом. Обри наградила его крепкими объятиями и приказала:

– Теперь ты, Сет, бросай.

Псы бросились за мячом, толкаясь, как футболисты на поле, а потом исчезли в лесу, вспугнув стаю птиц. В этот момент Сет был абсолютно счастлив. Он любил все это: Обри, лай собак, щебетанье птиц, музыку, доносящуюся из открытого окна кухни, свежий сентябрьский ветер, искрящийся на солнце залив и его соленый запах… свой дом. Он дома.

Услышав урчание лодочного мотора, Сет обернулся и увидел поворачивающую к причалу семейную яхту. Филип оторвал одну руку от штурвала и помахал ему. Сет помахал в ответ, но его взгляд уже прилип к женщине, стоявшей рядом с Филипом. Он почувствовал странное покалывание в шее, легкое и щекочущее, рассеянно потер это место, пожал плечами и крепко взял Обри за руку.