Заметив царапины на его плечах, оставленные ее собственными ногтями, Марго поняла, что перестаралась.
– Ой, извини, царапины, наверное, ноют. Джош обернулся к ней.
– Ничего. Противостолбнячную прививку мне делали.
Марго, сама того не замечая, стала тереть осторожнее. Какая красивая спина! Широкая, мускулистая; кожа гладкая, нежная… Чмокнув его между лопаток, она вышла из душа.
– Знаешь, Джош, я просто хотела поддразнить тебя, когда заговорила о Симоне, – решительно начала она, сделав тюрбан из полотенца. – У нас обоих была своя жизнь, и мы оба вольны вести ее и дальше. Не будем же мы связывать друг друга какими-то идиотскими путами! Нам с тобой ни к чему лишние сложности, и я бы не хотела испортить удовольствие ненужными обещаниями, которые мы все равно не выполним. – Она натерла одну ногу лосьоном и занялась другой. – У нас с тобой есть одно преимущество – мы отлично друг друга знаем, и нам ни к чему притворяться.
Удивленная его молчанием, Марго обернулась и, увидев лицо Джоша, удивилась еще больше.
Ярость сдержать легко – надо просто взять себя в руки. Но эти ее беззаботные слова словно царапали ему душу, а это было совсем другое дело. С каким удовольствием он бы задушил ее прямо сейчас!
Джош выключил воду и вышел из душа.
– Да, герцогиня, мы отлично знаем друг друга, – сказал он, снимая с горячей трубы полотенце; она стояла посреди ванной, прекрасная, как вышедшая из моря Венера. Кожа ее блестела от лосьона. – Знаем вдоль и поперек. И к чему, действительно, путать секс с чувствами?
Марго принялась натирать лосьоном руки. Ей почему-то вдруг стало холодно в душной ванной.
– Я не совсем это имела в виду. А ты начал злиться…
– Да, ты меня знаешь. Хорошо, я согласен. Никаких пут, никаких игр, никаких претензий! – Он подошел к ней и оперся руками о стену. – Но у меня есть свои собственные правила. Ты трахаешься или только со мной, или с кем захочешь, но кроме меня!
– Что ж. – Она уперлась руками в бока. – Коротко и ясно. И жестко.
– А что ходить вокруг да около?
– Ты разозлился потому, что я заговорила об этом первая, но это же не повод для…
– Опять ты меня видишь насквозь?
Марго сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Нам обоим не из-за чего злиться. Во-первых, терпеть не могу ругаться, не выпив кофе. Во-вторых, я вовсе не собиралась, выйдя отсюда, прыгать в койку к кому-то еще. Что бы про меня ни говорили, я не имею обыкновения менять мужчин, как перчатки. Я просто хотела сказать, что, если кто-то из нас захочет изменить свою жизнь, мы обойдемся без душераздирающих сцен.
– А может, мне нравятся душераздирающие сцены!
– Кажется, я готова в это поверить… Эту, надеюсь, мы отыграли?
– Не совсем! – Он схватил ее за подбородок. – Знаешь, герцогиня, пожалуй, впервые с тех пор, как ты взяла в руки косметичку, я вижу тебя ненакрашенной. – Свободной рукой Джош снял с ее головы тюрбан, и волосы рассыпались у нее по плечам. – Без всей этой мишуры.
– Прекрати! – Марго дернула головой, пытаясь высвободиться.
– Ты чертовски красивая, – медленно проговорил Джош, но в глазах его не было восхищения, смотрели они сурово. – Лет четыреста назад тебя бы сожгли на костре. Никто не поверил бы, что такое лицо и такое тело ты получила, не продавшись дьяволу.
– Хватит! – Что у нее с голосом? Почему он дрожит? Марго с трудом удерживала полотенце на груди, не давая ему упасть на пол. – Если ты думаешь, что я позволю тебе…
– Позволишь, черт возьми! – Джош внезапно засунул руку ей между ног и почувствовал, что она вновь готова принять его. – Ты сама сказала, что не надо притворяться, Марго. Поэтому, если ты сейчас скажешь, что не хочешь меня… – Он раздвинул ее ноги, рука скользнула глубже. – Если ты так скажешь, я тебе поверю!
Она чувствовала, что снова не в силах совладать с желанием. И по блеску его глаз поняла, что и он это знает.
– Черт бы тебя побрал, Джош!
– Вернее, нас обоих…
Пришлось обойтись без завтрака. Марго просто не могла проглотить ни кусочка после того, как они занимались любовью в ванной. Только вернувшись в магазин и переодевшись, она сварила себе кофе.
Выпив несколько чашек, она начала приходить в себя, а тут как раз подошло время открывать магазин.
К середине дня она совершенно обессилела и, несмотря на то, что торговля шла довольно бойко, затосковала. Усталость объяснялась бессонной ночью, а виною плохого настроения был, несомненно, Джош Темплтон.
Она с досадой вспоминала о том, как он почти равнодушно попрощался с ней утром. И совершенно спокойно уселся завтракать, словно не было только что бурной ссоры и не менее бурного примирения! Ну что ж, он вел себя именно так, как она сама и советовала. Но Марго почему-то казалось, что он играет в какую-то игру, о которой ей ничего не известно. И меняет правила как ему заблагорассудится!
И взгляд у него был какой-то холодный… А когда она закрывала дверь – вернее, она ею хлопнула, но это неважно, – он как-то странно усмехнулся.
Что у него на уме? Марго знала Джоша настолько хорошо, что была абсолютно уверена… Черт, да так ли уж хорошо она его знает?
– Мисс, я хотела бы посмотреть это жемчужное ожерелье.
– Да, пожалуйста. – Она торопливо взяла ключи, открыла витрину и достала выложенный на черный бархат жемчуг. – Очень мило, правда? И жемчужины отлично подобраны.
Это был подарок от одного судостроительного магната, который ей в дедушки годился. Марго никогда с ним не спала, хотя газетчики везде трубили об их романе. А ему было просто приятно общаться с молоденькой и хорошенькой девушкой. Он рассказывал ей о жене, умершей от рака, а вскоре и сам умер; Марго пережила это как тяжелую утрату. Знала она его года два, и он был одним из немногих ее друзей.
– А в фермуаре восемнадцать каратов? Внезапно Марго захотелось забрать ожерелье, сказать, что оно не продается. Ведь это память о бескорыстных и дружеских отношениях, которых в ее жизни было так немного!
– Да. – Она с трудом заставила себя улыбнуться. – Это итальянская вещь. Есть и клеймо. Хотите примерить?
Дама примерила ожерелье, пристально разглядела его, повертелась перед зеркалом, а потом, покачав головой, вернула. И Марго с тайной радостью положила его обратно в витрину.
Заглянуло несколько туристов. Они принялись рыться в ее сокровищах, стуча фарфором о стекло и фаянсом о дерево, и совершенно вывели Марго из себя. Она потеряла трех потенциальных покупателей, сухо попросив их не трогать вещи, которые они не собираются покупать.
Когда магазин на некоторое время опустел, Марго помчалась наверх, чтобы принять аспирин. Спускаясь в зал, она взглянула на себя в зеркало: лицо злое и напряженное, глаза безжизненные.