– Ты думаешь, я солгала тебе о женщине, которая велела мне убить тебя?
– Нет, – ответил он. Потом повернулся и посмотрел на нее. – Я говорю о другом. Как только мы приедем в Роузвуд, ложь закончится. Обещай мне.
Николя не хотела ничего обещать.
– О какой лжи ты говоришь? – спросила она, пытаясь определить, что он имеет в виду.
– Думаю, ты прекрасно понимаешь, – ответил он. – Просто пообещай, Николя.
Он ждал ответа, глаза у него блестели стальным блеском.
– Ройс, пойми одно, – прошептала она. – Я пойду на что угодно, чтобы защитить Ульрика и Джастина. Вот это я тебе обещаю.
– Ты думаешь, что ложью защитишь их?
– В прошлом, когда я…
– Я говорю о будущем, – прервал он. – С того мгновения, как мы прибудем в Роузвуд, – больше никакой лжи.
Николя глубоко вздохнула.
– Хорошо, – прошептала она. – Обещаю тебе, больше лжи не будет.
Ройс повернулся и направился к двери. Он уже не думал о жене. До рассвета предстоит многое сделать. Он взялся за ручку двери, когда Николя позвала его.
– Ройс, мой отец всегда целовал мать, желая ей спокойной ночи. Это семейная традиция.
– И?.. – Он повернулся к ней.
– Это и саксонская традиция тоже. Интересно, у нормандцев тоже есть такая традиция? – Она старалась говорить беспечно.
В ответ Ройс только пожал плечами:
– Традиции следует свято соблюдать, особенно в неспокойные времена.
– Почему это?
До него никак не доходит. Он никак не может понять, что она хочет, чтобы он ее поцеловал.
– Чтобы их не забыли, – пробормотала она.
– Николя, скажи прямо, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
«Хватит ходить вокруг да около», – сказала она себе.
– Да.
Как только она увидела, что он идет к ней, она закрыла глаза. Ройс присел на край кровати. Он наклонился и поцеловал ее в бровь. Она поблагодарила его. Он поцеловал ее в переносицу. Она опять поблагодарила его.
Лицо у нее горело, будто его опалило солнце. Ройс чувствовал, что она смущается, но не понимал, чем это вызвано. Он очень обрадовался, поняв, что она жаждет его прикосновений, и не хотел копаться в причинах.
– Т-т-традиции д-д-для м-м-меня очень важны, – заикаясь, призналась она. – Ты теперь мой муж, значит, и для тебя тоже.
– Разве? – Это заявление Ройса озадачило.
– Да, – отозвалась она. Николя открыла глаза и взглянула ему в лицо. – Не потому что я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Просто…
Закончить она не успела, он поцеловал ее в губы. Мысли в ее голове тут же смешались. У него оказались удивительно теплые губы. Его пальцы ласкали ей волосы, словно пытаясь удержать ее, хотя необходимости в этом не было, ей совсем не хотелось двигаться. Поцелуй его был нежен, ничего не требовал. Но после него она едва дышала, и желание загорелось в ней.
– Николя, открой рот, – прошептал Ройс, чуть-чуть отстраняясь от нее.
Николя ничего не успела сообразить, как он прижался к ее губам опять, его язык оказался у нее во рту, пробуя, лаская, сводя с ума.
Он крепко держал ее, целуя еще и еще. Он почувствовал, как задрожала она всем телом. Где-то краешком сознания он подумал, что, наверное, до смерти напугал ее. Она ведь так невинна.
А потом ее язык коснулся его, и она тихо застонала. Он ощущал, как страсть пробуждается в ней. Пораженный, он едва не потерял самообладание.
Усилием воли Ройс заставил себя отстраниться от нее. Он нежно улыбнулся, увидев, что наделали его поцелуи. Губы у Николя распухли, стали яркими, а в глазах застыло изумление. Он провел пальцем по ее нижней губе.
– Знаешь, мне кажется, отец никогда не целовал мать вот так, – прошептала Николя.
В глазах у нее заиграли искорки. Она дразнила его, и он в тон ей ответил:
– Это при том, что у них было столько детей? Уверен – целовал.
Ройс наклонился и поцеловал ее опять, легко и быстро, без всякого намека на страсть. Она не смогла скрыть своего разочарования, когда он поднялся.
– А теперь спи, Николя, – велел он. – Традиция будет жить.
Она не поблагодарила его, только глубоко вздохнула. Николя уснула сном младенца прежде, чем Ройс дошел до двери.
* * *
Караульные только сменились. Все четверо уже давно служили под началом Ройса. Один из них держал кубок со снотворным, который только что принес лекарь. Ройс приказал вылить снотворное, затем велел другому караульному вызвать Лоренса.
В ожидании Лоренса Ройс поведал караульным о случившемся.
Барон приказал известить начальника королевской стражи о возможной опасности и утроить число стражников в караулах. Предстояло тщательно осмотреть замок и прилегающую к нему территорию. Не исключено, что старуха, передавшая Николя приказ убить Ройса, находится где-то рядом. Ройс хотел собственноручно заняться ею.
– А как быть, если на рассвете все-таки придут гости? – спросил Лоренс.
– О них я тоже позабочусь сам, – ответил Ройс. – Я мало верю в то, что они действительно появятся. Они просто использовали старуху, чтобы передать приказ Николя, а теперь оставят ее расхлебывать последствия. – Он медленно вздохнул. – Если же я не прав, и эти молодцы сунутся сюда, пусть пеняют на себя… Они очень напугали мою жену.
Лоренс отметил, что его господин гораздо больше разгневан тем, что напугали его жену, чем возможным покушением на собственную жизнь, это говорит о многом.
Поклонившись, Лоренс со стражниками отправился выполнять полученные распоряжения. Ройс не отходил от двери, пока оба стражника не вернулись. Когда они встали в карауле у дверей, Ройс вернулся в комнату. Он успокоился – вход охраняли люди, которым он полностью доверял.
Спустя некоторое время в дверь постучали. Это вернулся Лоренс.
– Мы нашли старуху, – тихо сообщил он. – Она мертва, ей сломали шею. Тело спрятали за ящиками. Может, стоит собрать и допросить всех саксонцев в замке?
Ройс покачал головой:
– Такое недоверие оскорбит тех саксонских баронов, которые присягнули на верность Вильгельму. Для нашего короля это не имеет большого значения, да и нашей цели не отвечает. Если в замке и есть саксонцы-предатели, из них ничего не вытащишь. Надо придумать, как выявить негодяев.
Лоренс согласно кивнул:
– Здесь много народу, мой господин. Многих из них я не знаю. В таком людском море трудно отыскать предателей.
– Черт возьми, как хочется устроить им ловушку, – проворчал Ройс.