— И еще более прекрасный, чтобы сидеть дома, — пробормотал Габриэль.
Джоанна уже собиралась было скакать вниз на луг, когда заметила мужа, взбирающегося на гребень холма.
Она помахала рукой в знак приветствия, а затем, крепко сжав поводья, стала ждать его. Она решила, что совершенно готова принять его. В предвкушении этого она глубоко вздохнула. Ей уже пора было приводить свой новый план в действие. Джоанна немного нервничала, но это было естественно. Ведь она не привыкла идти в атаку. Но и останавливаться не хотела. Видит Бог, она должна соответствовать своей судьбе. Это она и хотела объяснить своему мужу.
Джоанна проснулась за час до рассвета и все это время обдумывала те перемены, которые ей хотелось совершить. Большинство их касалось ее собственного поведения, но кое-что она планировала и для мужа.
Любимец Габриэля — вот кто заставил ее задуматься. Джоанна сделала нечто вроде открытия, когда возилась с его раной. Сначала она заметила, что любое рычание пса было угрожающим, но потом поняла, что оно выражает привязанность. А потом еще поняла, что не следует бояться собаку. Доброе слово и ласковое похлопывание по спине завоевали ей преданность Дамфриса. Этим утром, когда она кормила его, он рычал от радости и лизал ее руки.
Таков же и его хозяин.
Угрюмость мужа больше не должна страшить ее. Джоанна напоминала себе об этом, когда он сам подъехал к ней.
— Вам было приказано отдыхать! — Его голос был полон гнева.
Она не обратила внимания на его тон.
— Доброе утро, супруг мой. Хорошо ли вы спали? Габриэль приблизился к ней настолько, что их ноги соприкасались — его правая, ее левая. Джоанна отвела глаза, ей не хотелось смотреть на него, чтобы не растратить своей сосредоточенности. Она совсем немногое хотела сказать своему мужу, и ей было важно помнить каждую мысль.
Он заметил за спиной у своей жены кожаный колчан на ремне с луком и стрелами и подумал, что она не лишена здравого смысла, если подготовилась на случай нападения. Но одно дело практиковаться с мишенью, повешенной на дерево, а другое — проявить умение и сноровку, когда перед тобой движущаяся мишень… такая, как голодный волк или рассерженный, атакующий кабан. Эти мысли еще раз напомнили ему об опасностях, таящихся за дальними холмами, и он стал еще более угрюмым.
— Вы демонстративно пренебрегли моими распоряжениями, Джоанна. Вам не позволяется…
Она дотянулась до него рукой и нежно коснулась его шеи кончиками пальцев. Ласка эта была легкой и быстрой, как взмах крыльев бабочки. И Джоанна, как ни в чем не бывало, выпрямилась в седле и улыбнулась ему. Ее прикосновение ошеломило его. Он потряс головой, чтобы прийти в себя, и снова принялся за свое:
— Вы не имеете ни малейшего представления об опасностях…
Она повторила свой жест. Черт побери! Она совершенно сбила его мысли этим прикосновением. Он схватил ее руку прежде, чем она успела ее отдернуть.
— Что это, черт возьми, вы делаете?
— Я глажу вас.
Он молча уставился на нее, пытаясь понять, что с нею происходит.
— Зачем? — Он глядел с подозрением.
— Так я выражаю вам свою привязанность, милорд. Разве мое прикосновение неприятно вам?
— Нет, — пробормотал он.
Он взял рукой ее подбородок и впился в ее рот долгим, крепким поцелуем.
Она прижалась к нему, обвила руками его шею, а когда ее муж наконец оторвался от нее, оказалось, что она сидит у него на коленях. Как это получилось, Джоанна не знала.
Он крепче прижал ее к себе. Она приникла к его груди, вздохнула и удовлетворенно улыбнулась.
Ей хотелось смеяться. Великий Боже, все получилось по плану, ее теория полностью подтвердилась, Габриэль и его пес и в самом деле чрезвычайно похожи. Ее муж постоянно напускал на себя грозный вид, совершенно так же, как и его четвероногий любимец.
— Жене позволительно выражать привязанность своему мужу.
«Он одобряет меня», — решила Джоанна. Но, Господи, как же надменно звучал его голос! Она отодвинулась, чтобы заглянуть в его лицо.
— А мужу позволительно брать свою жену на прогулки?
— Конечно. Мужу позволительно все, чего он хочет. «Жене тоже», — подумала она.
— Почему вы всегда так серьезны, милорд? Правду сказать, вы не слишком часто улыбаетесь мне.
— Я воин, Джоанна — Выражение его лица говорило, что он считает это объяснение исчерпывающим. — Он поднял ее и пересадил на ее скакуна. — Вы тоже редко улыбаетесь, — заметил он. — Почему?
— Я жена воина, милорд, — Она улыбнулась, и он тоже не смог сдержать улыбки. — Вы очень красивы, милорд, когда улыбаетесь.
— Но ведь вы говорили, что вы не любите красивых мужчин, помните?
— Помню. Но сейчас мне захотелось сказать вам этот комплимент, сэр.
— Для чего? Она промолчала.
— Что вы делали здесь наверху в одиночестве?
— Я хочу найти пещеру, о которой рассказывал мне Огги. Она хранит в себе сокровище.
— И что же это за сокровище? Она покачала головой:
— Сначала вы должны мне помочь найти пещеру. А уж потом я скажу вам, что там в ней. Я знаю, что вы очень заняты, но не могли бы вы один час провести со мной?
Он нахмурился, не зная, как отнестись к ее просьбе. У него есть сегодня важные дела, и они, конечно, должны занимать его в первую очередь. Прогулка верхом ради чистого удовольствия, по его убеждению, вообще не имела смысла.
Но несколько минут — да, всего лишь несколько минут — он мог бы уделить своей красавице-жене. Ему это было по душе.
— Указывайте путь, Джоанна. Я следую за вами.
— Благодарю вас, милорд.
Казалось, она преисполнилась благодарности Какая малость может радовать его нежную жену! Габриэль почувствовал себя настоящим монстром из-за того, что колебался, обдумывая ее просьбу.
Джоанна, не давая ему возможности переменить решение, схватила поводья и пустила коня галопом вниз, с холма. Она хотела уехать подальше от дома, туда, где его никто не сможет отвлечь от того важного разговора, который она задумала провести с ним.
Он с удивлением обнаружил, что она умелая наездница, чего никак нельзя было предположить в этой хрупкой женщине.
Габриэль держался позади нее, пока они не достигли леса. Там он выехал вперед.
Они прочесали лес вдоль и поперек, высматривая вход в пещеру. После часа напрасных поисков Джоанна отступилась:
— В следующий раз попросим Огги поехать вместе с нами. Он укажет верный путь.
Они прорвались сквозь строй деревьев и остановились на небольшой поляне вблизи ручья.