– То, что я сказала, правда.
– Говорите, – сказал Перси, – на каком основании вы сделали такое заявление.
Исла повторила громче:
– Потому что это правда.
В толпе зашептались.
– Откуда вам это известно? – потребовал объяснений Перси.
– Я видела ее, – сказала Исла.
Шепот стал громче.
– Продолжай, – велел Косуолд. – Говори, что ты видела.
– Дело было ночью, три дня назад, меня разбудил какой-то шум. Я открыла дверь, чтобы посмотреть, что случилось. Эта женщина, – она указала на Габриелу, – крадучись свернула за угол. Меня снедало любопытство, и я пошла следом за ней, в некотором отдалении, чтобы она меня не заметила.
– Как ты могла что-нибудь видеть в темноте? У леди была свеча?
Поколебавшись, она выпалила:
– Ярко светила луна.
– И куда привела тебя леди Габриела? – спросил Макенна.
– Она остановилась перед дверью и постучалась. Я стояла за колонной. Дверь открыли, она посмотрела по сторонам и зашла в комнату.
– А вы видели, кто открыл дверь? – спросил Перси.
Исла снова понизила голос:
– Мужчина.
– Ты его знаешь? – спросил дядя.
– Нет, – сказала Исла. – Но я видела его на званом обеде в тот день. По-моему, это посол Франции.
Перси подозвал свою свиту:
– Найдите его и приведите сюда.
Один из свиты тут же ответил:
– Он уехал еще вчера.
Макенна проявил нетерпение.
– Если было темно, как ты могла узнать мужчину? – спросил он у Ислы. – Может, это был ее отец. Может, это вообще был не мужчина, а ее служанка. – Если обвинения Ислы подтвердятся, его план рухнет. Он чувствовал, как Долина Макенны уплывает из рук.
Уверенность Ислы росла.
– Это был мужчина, – решительно заявила она.
Макенна внимательно вглядывался в лица людей. Ему нужно было знать, какова их реакция. Подняв голову, он увидел ухмылки на лицах Макхью и Бьюкенена. Что именно они слышали? Его репутация могла пошатнуться. Если он хочет выйти из ситуации победителем, надо быстро соображать.
Он бросил на Ислу насмешливый взгляд и произнес:
– Уверен, дитя, твои мотивы благородны, но ты ошиблась.
– Не ошиблась, – ответила Исла дерзко. – Я видела, как она выходила из комнаты. Волосы ее были распущены, платье расстегнуто. Мужчина подошел закрыть дверь, на нем не было рубашки.
– Это ложь! – воскликнула Габриела. – Не знаю, почему эта женщина клевещет на меня.
– Это правда! – вскричала Исла. – Я видела тебя, ты отдалась мужчине.
Толпа взревела, Макенне не сразу удалось угомонить ее.
– Выходит, – сказал он Исле, – твое слово против слова леди Габриелы.
Почти все закивали. Только в окружении барона Косуолда люди знали, что Исле нельзя доверять.
И тут заговорил человек за спиной вождя Макенны:
– Эта женщина говорит правду.
Все повернулись на голос. Вперед вышел молодой монах. Голову его покрывал капюшон, руки он убрал в широкие рукава монашеского одеяния.
– Я как раз закончил ночную молитву и вышел из часовни, когда увидел, как кто-то крадется мимо келий, где гости не останавливаются. Сначала я не мог разглядеть лица, но потом при свете факелов увидел, что это леди Габриела. – Он посмотрел на изумленную Ислу и добавил: – Леди Исла не врет.
– Она шлюха!
– Ее негоже брать в жены!
Габриела не могла вымолвить ни слова. Ей казалось, что ее сбросили со скалы, а внизу уже ждет стая голодных волков, чтобы разорвать ее на части. Ее осудили и прокляли.
Она попыталась найти в этом безумии какой-то смысл. Как могло такое случиться? Должно быть, в Ислу вселился бес. Но как же монах? Почему он подтвердил слова Ислы?
Лайам. Боже, все дело в Лайаме! Монах мог видеть ее, когда она шла навестить больного. Но она никогда не покидала своих покоев одна, только в сопровождении телохранителей, по крайней мере одного. Но он всегда шел впереди, а монах, похоже, увидел ее, когда стражник уже скрылся из виду. Это единственное объяснение.
Если она попытается сказать что-нибудь в свое оправдание, то никто не поверит, что помыслы ее были чисты.
Ее обвинили двое. А этого достаточно, чтобы считать ее вину доказанной.
– Вам нечего сказать в свое оправдание? – взревел Косуолд.
Она отказалась говорить что-либо. Толпа уже вынесла вердикт.
Она поклялась никому не говорить о своем участии в судьбе Лайама. Они не знают, что она убила человека в Финнис-Флэт. А если это вдруг раскроется, что будет с ней и ее людьми? Она ничего не могла сделать, чтобы прекратить этот кошмар, и едва сдерживала слезы.
Гнев барона Косуолда по отношению к племяннице поутих. Мотивы Ислы ясны. Она лишь пыталась спасти его от позора, которого было бы не избежать, если бы всплыла правда о леди Габриеле. А это было лишь вопросом времени. Даже если бы монах промолчал, вождь Макенна пришел бы в бешенство, узнав, что его невеста не девственна. Конечно, Исла могла найти более подходящее время, но она лишь пыталась защитить его.
Вопрос о будущем Габриелы отпал сам собой. Всего минуту назад четверо мужчин добивались ее руки, но теперь все изменилось. Кому она теперь нужна? Кто возьмет в жены порочную женщину?
Косуолд был вне себя. Это правда. Все правда. Габриела – порочная женщина. Она обманула его. Обманула их всех, заставив поверить в свою невинность. Ее внешность помогала ей водить за нос мужчин. Ангельское личико и эти глаза, эти чарующие голубые глаза… Она прекрасна. Ну какой мужчина усомнится в ее невинности?
Каким же идиотом он был, пытаясь заполучить ее. Скольким она отдалась? Ему становилось плохо при одной лишь мысли об этом.
Косуолд посмотрел на Перси. На лице соперника застыло выражение ужаса. Он не мог вымолвить ни слова.
Но даже если и было что сказать, слова потонули бы в реве Макенны. Вождь кричал о своем добром имени и о позоре, который принесла ему Габриела. С каждым словом он поднимал взгляд все выше. Чего же он ждал? Что горцы поаплодируют его отказу жениться на Габриеле?
– Теперь она ничего не стоит, – сказал Перси, когда Макенна замолчал. – Король Иоанн не даст ей приданого. Так что Финнис-Флэт вам не достанется, Макенна. Равно как и вам, Монро.
– Думаете, она нужна мне теперь? – Монро плюнул на землю перед Габриелой. – Пусть катится ко всем чертям. – Он повернулся и пошел прочь. Проходя мимо Макенны, бросил: – Она твоя, Макенна. Если тебя не смущают пересуды за спиной. Слышал, что сказал барон? Шлюху можешь оставить себе, но Финнис-Флэт тебе не видать.