Дверь в каюту была не заперта. Как только он вошел, он сразу увидел Сару. Она крепко спала посредине его постели, прижимая к груди его подушку. На столе горели две свечи, пламя которых было прикрыто стеклянными колпаками. Мягкие блики света, отбрасывая тени, плясали у нее на лице.
«Мне придется еще поговорить с ней и о противопожарной безопасности», – решил он про себя. Женщина всегда забывала потушить свечи.
Натан тихо прикрыл дверь и прислонился к ней. Он так истосковался по жене, что еще долго стоял и смотрел на нее. Он смотрел, пока страх не рассеялся окончательно, а от сдерживаемого дыхания у него не закололо в боку.
Время от времени она слегка всхлипывала во сне, и Натан понял, что она заснула в слезах.
От этих звуков он чувствовал себя чертовски виноватым.
Теперь он не мог представить, как жить без нее. Господи, помоги ему. Он чувствовал, что любит ее.
Признание этого факта было не столь болезненным, как он ожидал. У него не возникло.ощущения, что душа его похищена или что его пронзила молния. И это открытие было не менее удивительным.
В конце концов Кейн оказался прав. Он был дураком. Как он мог быть таким слепым, таким безразличным? Сара никогда бы не стала использовать его в своих целях. Она была его сторонником, а не врагом. Мысль о том, что всю оставшуюся жизнь он может провести без нее, что ему больше не придется на нее кричать, была слишком дикой и совершенно непереносимой. Он просто не мог об этом думать.
Ее любовь дала ему новые силы. Он знал, что вместе они смогут ответить на любой вызов, откуда бы он ни исходил: из лагеря Сент-Джеймсов или из логова Уинчестеров. Пока Сара с ним, он был уверен, что он непобедим.
Потом его мысли потекли по другому руслу. Он стал думать, как он мог бы ублажить свою жену. Никогда больше он не станет повышать на нее голоса. Он начнет называть ее всякими глупыми ласкательными именами, которыми обычно пользуются, обращаясь к своим женам, другие мужья. Наверно, Саре это понравится.
Наконец он оторвал от нее взгляд и огляделся. Кругом царил беспорядок. На крючках вперемежку с его рубахами висели платья Сары.
Каюта была превращена в ее дом. Принадлежности ее туалета висели и валялись повсюду. Расческа из слоновой кости и щетка вместе с многочисленными разноцветными булавками для волос усыпали крышку его письменного стола. От стены до стены по всей комнате была натянута веревка, на которую Сара повесила для просушки кое-что из выстиранного ею женского белья.
Когда он снимал рубашку, ему даже пришлось увернуться от мокрого белья. Он ни о чем другом не мог думать, кроме тех самых верных и единственных слов, которые он собирался сказать ей, чтобы выразить свое сожаление и свою вину. Боже, это будет не так просто. Он никогда раньше ни перед кем не извинялся, но теперь он был преисполнен решимости ничего не испортить.
Он нагнулся, чтобы снять сапоги, и зацепил импровизированную веревку. Одна из шелковых сорочек Сары сорвалась, и Натан протянул руку, чтобы поймать ее на лету. Только тут он понял, что использовала его жена вместо веревки.
– Ты использовала мой хлыст для развешивания белья?
Он не хотел кричать. Просто у него вырвалось. К счастью, его гневный рык не разбудил ее. Сара, пробормотав что-то во сне, перевернулась на живот.
Ему хватило одной минуты, чтобы успокоиться, И тут он оценил забавную сторону этой ситуации. Улыбаться он еще не мог, но хмуриться перестал. Завтра, как только он переговорит с ней об опасности пожара, не забудет упомянуть и о ее особой привязанности к его хлысту, попросив ее больше никогда не использовать его для такой неподходящей цели.
Он снял остальную одежду и вытянулся рядом с Сарой. Она была слишком потрясена той сердечной мукой, которую ей доставили ее родня и он тоже. Она нуждалась в отдыхе, поэтому даже не пошевелилась, когда он положил на нее руку.
Он не осмелился подвинуть ее поближе, потому что знал, что стоит ей, уютно устроившись, прижаться к нему, как он не сможет устоять перед ее женскими чарами.
У него были благородные намерения, но его разочарование оказалось чертовски болезненным. Натан посчитал это справедливым наказанием за ту муку, что перенесла по его милости она. Единственная мысль, что не отпускала его всю эту темную ночь, была клятва самому себе, что, как только наступит утро, он покажет ей, сколь небезразлична она была для него.
До самого восхода солнца Натан не сомкнул глаз. Несколькими часами позже он проснулся, как от толчка, и сразу повернулся к жене, чтобы обнять ее.
Сары не было. Ее одежда тоже исчезла. Натан натянул брюки и вышел на палубу, чтобы отыскать ее.
Первым он встретил Мэтью.
– Где Сара? – властно спросил он. – Она уже на камбузе, да?
Моряк жестом указал в сторону пристани.
– Рано утром сюда на лодке прибыл Колин, он привез тебе на подпись несколько документов. Сара и Джимбо вернулись в контору вместе с ним.
– Какого черта ты меня не разбудил?
– Сара нам не позволила беспокоить тебя, – объяснил Мэтью. – Она сказала, что ты спишь, как мертвый.
– Она оказалась… заботливой, – пробормотал Натан. – Ну что ж, мне это нравится.
Мэтью покачал головой.
– Если тебя интересует мое мнение, то она просто хотела избежать встречи с тобой, – уточнил он. – Кроме того, когда она вчера вернулась на пристань, мы все по очереди обрушились на нее с упреками, от излишнего волнения были резки с ней, так что потом все чувствовали себя немного виноватыми. Поэтому сегодня мы и решили предоставить ей свободу действий.
– О чем это ты говоришь?
– Вчера, когда Джимбо увидел ее выходящей из экипажа, он начал ей читать нотацию о том, как опасно приличной женщине путешествовать одной.
– И?
– Потом настал черед Колина, – продолжал Мэтью. – Следующим был Честер, а может быть, это был Айван. Сейчас я уже и не припомню. Боже, вся команда выстроилась, как на параде, в ожидании своей очереди поучать ее. Думаю, это было зрелище из rex, что человеку удается увидеть один раз в жизни.
Натан представил себе эту картину и не смог сдержать улыбку.
– Люди преданы ей, – промолвил он. Уже направляясь к трапу, так как был намерен забрать жену и вернуть ее обратно, он вдруг остановился и обернулся. – Мэтью, а как Сара чувствовала себя сегодня утром?
Моряк свирепо взглянул на него.
– Она не плакала, если тебя интересует именно это. Ну а если тебя интересует, как она выглядела, то она была чертовски жалкой.
Натан снова подошел к своему приятелю и спросил:
– Что это, черт возьми, значит?
– Словно она все потеряла, – пробормотал Мэтью. – Ты разбил ее сердце, мальчик.