— Сидеть на большой кровати в люксе гостиницы «Ритц Карлтон». Это было в Сиэтле. Тогда мы были при деньгах. Отец велел принести в номер салат с креветками, моего любимого жареного цыпленка и икру, которую я тогда еще не успела распробовать. А еще пиццу и потрясающий пломбир с сиропом, орехами и Фруктами. Не обед, а мечта восьмилетнего ребенка! Меня тошнило, но все равно я была счастлива. Сидела на кровати и играла сотней бумажек по одному доллару… — Она сделала паузу. — Как видишь, мы с тобой люди из разных миров.
— Зато теперь у нас один мир на двоих.
Лейн посмотрела на него. Макс выглядел сильным и уверенным в себе. Его ловкие руки лежали на руле мощной машины, волосы трепал ветер, глаза опасной кошки скрывали очки с тонированными стеклами.
Красивый, решительный, владеющий собой. Только пластырь на виске напоминал о том, что он не всегда одерживает верх. Но можно было не сомневаться, что в конечном счете победа останется за ним.
«Мужчина моей мечты, что мне с тобой делать?» — подумала она.
— Тебя трудно сбить с пути.
— Милая, это уже случилось, когда я влюбился в тебя.
Лейн засмеялась и откинулась на спинку сиденья.
— Глупо, но смешно. Кажется, у меня слабость к мужчинам, которые на ходу подметки режут.
Гэннон остановился у ее магазина.
— Я заеду за тобой к закрытию. — Он наклонился и поцеловал Лейн. — Не слишком усердствуй.
— Все это очень странно, верно? Кусочек нормаль ной жизни в море абсурда. — Она протянула руку и кончиками пальцев коснулась пластыря на виске Макса. — Будь осторожен, ладно? Алекс Крю знает, кто ты такой.
— Надеюсь, мы с ним скоро встретимся. Я должен отдать ему должок.
День прошел как обычно. Лейн обслуживала посетителей, оформляла доставку и получала заказанные то вары. Она отправляла людям предметы, которыми те восхищались так, что готовы были за них платить, и отыскивала в коробках предметы, которыми сама восхищалась так, что желала иметь их в своем магазине.
И все же день тянулся медленно. Она переживала из-за отца и боялась, что скорбь может толкнуть его на безрассудство. Переживала из-за Макса и боялась, что на него нападет Крю. Переживала из-за своей связи с Максом и боялась… Она сама не знала чего, и все равно ей было страшно.
— Похоже, мы с тобой остались одни, — заметила Дженни, когда из магазина ушел последний посетитель.
— Может, сделаешь перерыв и задерешь ноги на не сколько минут?
— С удовольствием. Но только если ты сделаешь то же самое.
— Я не беременна. Кроме того, у меня накопилось много канцелярской работы.
— А я беременна, но не сяду, пока не сядешь ты. Если ты не сядешь, то заставишь стоять беременную женщину, у которой распухли ноги.
— У тебя распухли ноги? Ох, Дженни…
— Ну, пока еще не распухли… Но могли. Может быть, они еще распухнут, и тогда это будет твоя вина. Так что давай сядем. — Она подтолкнула Лейн к маленькому дивану со спинкой в виде сердца. — Я обожаю этот диванчик. Десять раз думала купить его, а потом вспоминала, что у меня нет для него места.
— Если тебе что-то по-настоящему нравится, место всегда найдется.
— Ты всегда так говоришь, но твой дом не напоминает склад старинной мебели. — Дженни погладила подушки в розовую полоску. — Пожалуй, если через неделю диван не купят, я его возьму.
— Он будет прекрасно смотреться в нише твоей гостиной.
— Да, но тогда мне придется сменить шторы и купить маленький столик.
— Конечно. И красивый коврик в тон.
— Вин с убьет меня. — Дженни вздохнула, взяла руку Лейн и положила ее себе на живот. — О'кей, по-моему, тебе пора разгрузиться.
— Последние поступления я уже разгрузила.
— Ты прекрасно понимаешь, что я говорю не про поступления, а про душу.
На этот раз вздохнула Лейн.
— Просто не знаю, с чего начать.
— С того, что лежит сверху. А лежит там многое. Я тебя знаю.
— Ты все еще думаешь, что знаешь меня? Даже после того, что случилось два дня назад?
— Да. Так что колись. С чего начнем?
— Макс думает, что он любит меня.
— Серьезно? — Это заявление встревожило Дженни. Она уперлась локтями в подушки и выпрямилась. — Это твоя интуиция или он сам так сказал?
— Так и сказал. Ты что, не веришь в любовь с первого взгляда?
— Конечно, верю. Ты же знаешь, что мы с Винсом познакомились еще в первом классе. Я пришла из школы домой и сказала маме, что выйду замуж за Винса Бергера. Правда, пришлось немного подождать. Законы штата очень строги и не разрешают шестилеткам вступать в брак. Но это действительно была любовь с первого взгляда.
Лейн нравилось представлять общительную Дженни и немногословного Винса детьми. При этом она всегда видела взрослые лица на пухлых маленьких тельцах.
— Вы знали друг друга всю жизнь.
— Дело не в этом Самое главное — первая минута, а годы тут ни при чем. — Дженни щелкнула пальцами. — И вообще, что мешает Максу полюбить тебя? Ты красивая, умная и сексуальная. Будь я мужчиной, я бы непременно в тебя влюбилась.
— Это… очень приятно.
— Кроме того, у тебя очень интересное и таинственное прошлое. А что чувствуешь ты сама?
— Беспокойство, зуд и неуверенность.
— Вот как? А мне он понравился.
— Он внимательный. Купил матери подарок. У него приятный акцент и хорошая работа. Кроме того, он нравится Генри, а Генри очень хорошо разбирается в людях.
— Это правда. Святая правда.
— Ну, вот видишь! И вообще, мужчина, который не боится прочных связей и не хвастается — большая редкость. К этому следует добавить, что он на твоей стороне. Это видно невооруженным глазом. И сильно повышает его в моих глазах.
— Значит, мне не о чем беспокоиться?
— Как сказать. Кто он в постели — гладиатор или поэт?
— Гм-м… — Лейн задумалась и облизала нижнюю губу. — Поэтический гладиатор.
— О боже! — Дженни снова откинулась на спинку дивана. — Самый лучший вариант. Если так, бери его со всеми потрохами.
— Возможно, я так и сделаю. Если мы сумеем выпутаться из этой истории.
Тут Лейн пришлось оглянуться, потому что дверь магазина открылась и зазвенел колокольчик.
— Я сама. Сиди.
Паре было немного за сорок, и Лейн отнесла обоих к категории богатых туристов. На женщине — желтая куртка из тонкой замши, туфли и сумочка от Прада, дорогие украшения. На мужчине — кожаный пиджак, явно итальянский, и выцветшие джинсы «Левис». Когда он закрывал дверь, на его запястье сверкнули часы «Ролекс».