— А ты не обращай на них внимания, — Рорк помог ей расстегнуть последнюю пуговицу. — И продолжай в том же духе. Мне понравилось, как ты выглядела сегодня вечером. — Он коснулся пальцем бриллианта на ее полуобнаженной груди. — Правда, в таком виде ты мне нравишься еще больше.
— Никогда я к этому не привыкну. Светская жизнь — такое занудство! Приличный вид, приличные беседы… И одежда эта не для меня.
— Лейтенанту она, пожалуй, не слишком подходит, но Еве — идет. А ты можешь быть и тем, и другим. — Он положил ладонь ей на грудь и заметил, как вздрогнули ее веки. — Тебе понравился ужин?
— Да, конечно, но… — Рорк коснулся пальцем ее соска, и Ева застонала. — Кажется, я хотела что-то тебе сказать. Но в спальне я совершенно не могу с тобой разговаривать!
— И не надо. — Он наклонился и приник к ее груди губами.
* * *
Ева спала глубоким и спокойным сном, когда Рорк разбудил ее. И сначала в ней проснулся полицейский — собранный и готовый ко всему.
— Что?! — Забыв, что она голая, Ева потянулась за пистолетом. — Что случилось?
— Извини, — он засмеялся и поцеловал ее.
— Ничего смешного! Если бы я была вооружена, тебе бы было не до смеха.
— Мне повезло.
Ева рассеянно погладила Галахада, устроившегося у нее в изголовье.
— А почему ты оделся? Что происходит?
— Меня вызывают на строительство «Олимпуса».
В спальне горел неяркий свет. Боже мой, подумала Ева, он прекрасен, как ангел! Падший ангел. И опасный.
— Там что-то случилось?
— Ничего серьезного. — Рорк взял Галахада на руки, погладил и опустил на пол. — Но лучше мне разобраться лично. Возможно, меня не будет пару дней.
— Ой! — Еву вдруг охватила паника. «Ты просто еще не проснулась», — попыталась она успокоить себя. — Ладно, увидимся, когда вернешься.
Он погладил ее по щеке.
— Будешь скучать без меня?
— Наверное. Чуть-чуть. — Рорк усмехнулся, и ей стало неловко. — Буду!
— Одевайся, — сказал Рорк, протягивая ей халат. — Я хочу перед отъездом кое-что тебе показать.
— Ты что, уезжаешь прямо сейчас?
— Полчаса у меня есть.
— Я что, должна проводить тебя и поцеловать на прощание?
— Это было бы неплохо, но сначала — главное. — Он взял ее за руку и довел к лифту. — Я решил, что тебе совершенно ни к чему терпеть неудобства, пока меня нет.
— Ты совершенно прав, лучше я поживу у себя. Я все равно буду очень занята. — Она почувствовала, что кабина остановилась, не доехав до первого этажа. — Мы что, не вниз едем?
— Пока что нет.
Рорк обнял ее, и они вышли из лифта.
В этой комнате она еще не бывала. Правда, в этом доме столько комнат, что их все и не обойдешь, подумала Ева. Но, присмотревшись повнимательнее, она поняла, что это… ее комната.
Все те вещи, которые были ей дороги, Рорк перевез из ее квартиры сюда. Правда, появилось и кое-что новое. Гладкий деревянный пол был застлан пушистым зеленым с голубым ковром, и на этом роскошном ковре стоял старенький Евин стол, заваленный ее папками, книгами, безделушками.
За матовой стеклянной перегородкой была кухонька со всем необходимым, дальше — выход на террасу. В углу стоял музыкальный центр, видео и телевизор. За арочным проемом виднелся комнатный садик, утопавший в зелени.
— То, что тебе не понравится, ты можешь убрать…
— Нет-нет, все очень удобно, — сказала Ева хриплым от волнения голосом. — И мило…
Рорк вдруг понял, что и сам волнуется, и сунул руки в карманы.
— Я знаю, что тебе нужно место для работы. Именно твое, личное. Мой кабинет там, за той панелью, но она запирается с обеих сторон. — Рорк не мог понять, почему он так нервничает. — Если тебе будет неуютно в доме без меня, можешь запираться здесь. Впрочем, можешь уходить сюда, и когда я вернусь. Сама решай, как тебе лучше.
— Да, сама… — повторила она и обернулась к нему. — Ты все это сделал для меня?!
— Даже не могу представить, чего бы я для тебя не сделал.
— Я начинаю всерьез в это верить. — Никто никогда не делал для нее столько. И никто никогда так ее не понимал. — Похоже, я становлюсь счастливой женщиной.
Он открыл было рот, собираясь сказать что-то довольно резкое, но решил сдержаться.
— Черт с ним! Мне надо ехать.
— Подожди, Рорк. — Ева подошла к нему, чувствуя, что он едва сдерживается, чтобы не взорваться. — Я тебя не поцеловала на прощание, — шепнула она и сделала это, причем с такой страстью, что у него ноги подкосились. — Спасибо! — Он не успел ответить, и она снова поцеловала его. — Это за то, что ты всегда знаешь, что мне нужно.
— Рад стараться. — Он взъерошил ей волосы. — Скучай по мне.
— Уже скучаю.
— И не рискуй понапрасну. — Он вдруг поцеловал ей руку.
— Счастливого пути! — крикнула Ева, когда он вошел в лифт. — Я тебя люблю, — добавила она, заметив, что двери уже закрываются.
* * *
— Что ты раскопал, Фини?
— Кое-что. Только не знаю, нужное или ненужное.
В восемь утра вид у Фини уже был усталый, и Ева протянула ему чашку кофе из термоса.
— Ты выглядишь так, будто не спал всю ночь — следовательно, скорее всего что-то нужное. Это говорю я, звезда отдела по расследованию убийств!
— Значит, так. Я проторчал уйму времени за компьютером, просматривая все родственные и дружеские связи обеих жертв.
— И что же?
Он отхлебнул кофе, достал из кармана засахаренные орешки. Почесал за ухом.
— Да, видел вчера вечером тебя по телевизору. Вернее, жена видела. Сказала, что выглядела ты отпадно. Так наши дети выражаются, а мы стараемся не отставать от молодежи.
— Знаешь, ты мне мозги не пудри! Это тоже из молодежных выражений. Означает «выражайся яснее».
— Знаю я это выражение… Черт! Кое-что совсем горячо, Даллас. Слишком горячо.
— Поэтому ты и не стал скидывать это мне на компьютер, а пришел сам? Ну, выкладывай!
— Ладно. Я копался в делах Дэвида Анжелини. В основном в его счетах. Мы же знали, что он попал в переплет из-за долгов. Он пытался отсрочить выплаты, расплачивался понемногу то тут, то там. Возможно, залез и в деньги компании, но я не могу добраться до этой информации. Он все старательно скрывает.
— Значит, придется и нам постараться. Я могу узнать, кто его зажал в угол, — сказала Ева, подумав о Рорке. — Надо выяснить, не давал ли он им каких-нибудь обещаний. В расчете на наследство, например. — Она нахмурилась. — Если бы не Меткальф, я бы подумала, что кто-то из его кредиторов поторопил события специально.