Савич вихрем ворвался в комнату, готовый на все, но при виде искаженного страданием лица сестры мигом успокоился, сделал вид, что не заметил мужчин, и, прошагав прямо к постели, легонько прижался к ее лбу своим.
— Очень болит, крошка?
— Немного, — прошептала она, словно боясь говорить громко. — То есть ужасно. Главное — не дышать глубоко, не смеяться и не плакать. Тогда не так больно.
— Ясно, — кивнул Савич. — Придется найти доктора Ларча и спросить, что делать.
Он кивнул Шерлок и вылетел из палаты.
Шерлок ослепительно улыбнулась посетителям. Элкотт выглядел точно так же, как одиннадцать месяцев назад: высокий, с небольшим животиком, копна седых волнистых волос, такие же, как у сына, светло-голубые, слегка раскосые глаза. Интересно, как он в действительности относится к Лили? На самом ли деле хочет ей добра? Но за что ее не любить? Милая, красивая, талантливая, и не ее вина, что она потеряла единственного ребенка и упала в глубокую пропасть скорби и депрессии.
Она знала, что Элкотту уже шестьдесят, хотя на вид больше пятидесяти не дашь. Должно быть, в молодости он был очень красив. Не хуже сына.
У Фрейзеров была еще и дочь, Тэнси. Сколько ей сейчас? Двадцать восемь? Тридцать? Во всяком случае, старше Лили. Тэнси… какое странное имя. Почти такое же причудливое, как Теннисон. Она жила в Сиэтле и владела одной из самых известных кофеен. Из разговоров с Лили у Шерлок сложилось впечатление, что она крайне редко приезжала к родителям.
Элкотт подошел к Шерлок, схватил ее руку и принялся трясти.
— Миссис Савич, какое удовольствие видеть вас!
У него и в самом деле был довольный вид. Интересно, насколько он был рад видеть Диллона, поскольку она точно знала, нутром чувствовала, что мистер Элкотт Фрезер не слишком уважает женщин: это было видно по его глазам, манере держаться — снисходительной, можно сказать, покровительственной.
— Мистер Фрейзер! — воскликнула она, растягивая губы в своей патентованной бесхитростно-сияющей улыбке.
— Хотелось бы встретиться при менее трагичных обстоятельствах.
«Давай-давай, — подумала она. — Считай меня идиоткой, ничего не стоящей дурочкой, может, больше выложишь».
— Ваш бедный муж крайне расстроен всем этим, — продолжал мистер Фрейзер.
— Разумеется, — кивнула Шерлок. — Здравствуй, Теннисон, как поживаешь?
Она уселась на кровать, погладила светлые, успевшие пропотеть волосы Лили. Густые, длинные, какие-то безжизненные пряди обрамляли ее лицо. Шерлок увидела ее измученные глаза, заметила, как скованно лежит Лили, боясь пошевелиться, и ей захотелось плакать.
— Диллон сейчас вернется. Как они посмели заставлять тебя так мучиться?
— Пора дать вам болеутоляющее, — объявила вошедшая сестра. За ней следовал Савич. Пока она вводила наркотик в вену Лили, никто не произнес ни слова. Сестра нагнулась, проверила пульс больной, натянула одеяло на ее худые плечи и выпрямилась. — Сейчас станет легче. Если будет очень больно, немедленно звоните.
Лили прикрыла глаза и через несколько минут тихо сказала:
— Спасибо, Диллон. Было довольно паршиво, но сейчас все в порядке. Спасибо.
И тут же заснула.
— Вот и хорошо, — сказал Диллон, делая знак, чтобы все вышли. — Давайте подождем в комнате для посетителей. Я только сейчас смотрел — там никого нет.
— Мы с женой благодарны вам за приезд, — высказался Элкотт. — Теннисон нуждается в поддержке. Последние семь месяцев крайне тяжело на нем сказались.
— Я именно так и думал, — процедил Савич. — Авария как раз дала нам подходящий предлог явиться сюда и поддержать Теннисона.
— Мой отец не то хотел сказать, Диллон, — вмешался Теннисон. — Просто нам всем пришлось нелегко. — Он взглянул на часы и добавил: — Боюсь, мне нужно бежать. Прием, знаете ли. Часа через четыре вернусь посмотреть, как тут Лили.
Он оставил их с Элкоттом, который попросил проходившую сестру принести ему чашку кофе. Та немедленно помчалась выполнять приказание. Неглупая девочка. Сразу узнала Большую Шишку в совете директоров больницы! Шерлок ужасно хотелось влепить ему хорошую оплеуху.
Но Савич нагнулся поцеловать ее и поспешно шепнул:
— Нет, не стоит его бить. Но все мои инстинкты просто вопят, что дело неладно. Нужно срочно взглянуть на эту машину. Постарайся вытянуть как можно больше информации из папаши нашего зятя, договорились?
— Без проблем, — кивнула Шерлок.
Два часа спустя Диллон нашел Шерлок в больничном кафетерии, за салатом «Цезарь» и беседой с доктором Теодором Ларчем.
— Значит, вы думаете, она была так подавлена, что решила разом покончить со всем? Снова?
— Я хирург, миссис Савич, не психиатр. И не вправе делать выводы.
— Да, но перед вами проходит множество людей в подобном состоянии, доктор Ларч. Что вы думаете о душевном состоянии Лили Фрейзер?
— По-моему, боль пока что маскирует почти все симптомы, если они вообще у нее имеются. Сам я таковых не видел. Но что я знаю о подобного рода болезнях?
— А какого вы мнения о докторе Розетти?
Доктор Ларч старательно отводил глаза.
— Он… как бы это сказать… здесь новенький. Я не настолько хорошо с ним знаком. Не то что доктор Фрейзер. Они вместе учились. Колумбийский пресвитерианский медицинский институт в Нью-Йорк.
— Я этого не знала, — удивилась Шерлок. Ага, это стоит запомнить. Хорошо бы встретиться с этим доктором Розетти, напыщенным поганцем, которого так невзлюбила Лили. Которого так старательно навязывал жене Теннисон.
Она улыбнулась доктору Ларчу, пожевала салат, оказавшийся на удивление вкусным, и кокетливо улыбнулась.
— Но, мистер Ларч, если Лили не пыталась себя убить, это означает, что некто, возможно, задумал что-то недоброе. Как по-вашему?
Доктор едва не проглотил кубик льда, который перекатывал во рту.
— Не могу поверить… Нет, это чистое безумие! Если она не сделала это нарочно, значит, скорее всего сломалась машина и все это случайность, трагическая случайность.
— Возможно, вы правы. Поскольку я коп, то прежде всего предполагаю самое худшее. Как я привыкла повторять, издержки профессии. Я понимаю, она не справилась с управлением, а может, на дорогу выбежал енот и она старалась его объехать, вот и врезалась в дерево.
— Это куда вероятнее, чем чей-то злой умысел, миссис Савич.
— Да, вариант с енотом куда приемлемее, не так ли? Краем глаза Шерлок заметила Диллона, поднялась, похлопала Теда по плечу и, не шутя, приказала:
— Позаботьтесь о Лили, доктор.
Ну вот, теперь Ларч глаз не спустит с Лили, потому что не забудет сказанное Шерлок. Даже если посчитает это вздором, все равно в каком-то уголке мозга обязательно застрянет мысль об опасности.