Book.

— Не будет! Потому что в твоей жизни не было Жади. Как я ненавижу эту женщину! Я хо чу, чтобы она страдала так же, как я страдала из-за нее!

— Ты хочешь вернуть Лукаса? Я могу дать тебе ту одежду, которую мне дала Латиффа, — предло­жила Лидиани.

— Даже не смей об этом думать! Я могу разре­зать эту одежду на мелкие куски, сжечь! — закри­чала Маиза с остервенением, как будто самой ви­новатой в этой истории оказалась несчастная одежда.

Маиза очень страдала и от этого становилась все озлобленнее.

Мел проезжала на машине мимо пляжа. Здесь за столиком кафе сидел Шанди с приятелем и болтал о Карле. Мел ехала медленно, и в ее ав­томобиль врезался ехавший следом. Владелец вышел из машины и стал ругаться, грубо хватая девушку за руки. Но Шанди был рядом и сразу заметил, что в аварию попала именно его неза­дачливая подопечная. Он подбежал к Мел и од­ним ударом уложил водителя, который нападал на Мел. Потом обнял ее, попросил приятеля дать поверженному шоферу его телефон и повез Мел домой.

Он так добр... — с нежностью думала о нем де­вочка. — Он кричал, но не-называл меня дурой, не смеялся надо мной, как Нанду и Сесеу. Она Нервно теребила браслетик, подаренный Шанди на рождество.

А Шанди сам пока не замечал то, что уже ста­новилось понятно всем окружающим: он по-осо­бенному относился к своей подопечной. Он был явно влюблен в Мел, хотя пока Шанди упорно отрицал это, говоря себе, что просто девочка очень ранимая, и ей нужна его защита.

Саид высадился из такси у своего дома. И по­разился, увидев направляющуюся к нему Маизу. Жена его врага гоняется за ним, как маньячка... И он прекрасно знает, что этим нужно восполь­зоваться! Но как?!

Маиза усмехнулась, заметив растерянность Са­ида. Ничего, она все возьмет в свои хрупкие руки, и Саиду не придется размышлять.

Латиффа увидела с балкона, что Маиза разго­варивает с Саидом, и попросила дочь и племян­ницу быстренько спуститься. И все же Саиду и Маизе удалось назначить встречу и скрепить на­мечающийся союз крепким рукопожатием.

Жади лежала на коленях у дядюшки Али, он гладил ее по голове.

— Я предпочел изменить свои планы, Жади, но твой муж руководствуется порывами. Он упрямо хочет оставить тебя в Рио-де-Жанейро. Аллах не одобряет таких импульсивных поступков.

Жади вздохнула. Она понимала, что ее спокой­ная жизнь отныне окончилась, но расставаться с ней ой как не хотелось.

— Дело закончится тем, что ты опять поста­вишь все на того парня, как было в прошлый раз.

— Нет, дядя, нет... — Жади села.

— Первую ошибку можно простить, но второй нет прощенья... Ты не сможешь снова всех обма­нывать.

— Вы знаете, как я не хотела приезжать, как я хочу уехать отсюда. Это Аллах надоумил Саида отпустить меня.

— Лишь бы лекарство было принято вовре­мя... — вздохнул Али.

— Больше всего я хочу уехать отсюда! Там я за­буду все снова и навсегда... — твердила Жади.

— Если бы Кадижа была дочкой Латиффы, то я бы еще понял. А Самира... Самира очень похо­жа на тебя, когда ты только приехала в Марокко... Меня очень тревожит ее судьба, — с беспокой­ством сказал дядюшка напоследок. — Она хочет учиться, хочет сама выбрать себе мужа...

— Нет, у нее все будет иначе. Ей не придется жить в Марокко, как пришлось мне, — Жади вы­терла слезы.

— Кто знает, наши судьбы начертаны на Небе­сах. Аллах распоряжается судьбами людей...

Я забыла в первый раз, забуду и во второй, — сказала себе Жади. Но на первый раз ей понадо­билась около десяти лет. Однако мосты были сож­жены: возврата к спокойному счастью уже не было.

Пока Жади думала, как ей забыть Лукаса, он, напротив, размышлял о том, как им быть вместе. Он предпринял еще один решительный шаг: по­шел на разговор с отцом. Леонидас сидел в сво­ем кабинете и изучал какие-то бумаги.

— Отец, я хочу поговорить с тобой, — Лукас подошел к столу старшего Ферраса.

Тот оторвался от бумаг и вопросительно поднял глаза на сына.

— Я попросил развода у Маизы и женюсь на Жади.

Леонидас тотчас разразился бранью. Он не счи­тался с чувствами своего сорокалетнего сына и не принимал их во внимание. Он упоминал лишь о выгодном контракте и об открытии дверей на Во­сток... А что такое счастье единственного сына для Леонидаса Ферраса?! Ни-че-го! Конечно, судьба предприятия для него гораздо дороже, чем судьба сына!..

— Ты сможешь жить, как хочешь, лишь после моей смерти! — заявил старший Феррас. — Или ты откажешься от этой женщины, или я пойду против тебя! Первый раз в жизни я пойду против тебя! — он грозил сыну пальцем, но тот уже под­нимался по лестнице, не обращая внимания на его крики.

Тогда Леонидас привычно стал вспоминать Ди-огу. Тот, по словам отца, был совсем другим, и с ним удалось бы обновить компанию.

Вот он унаследовал от меня все лучшее! — вздохнул Леонидас, вспоминая погибшего сына.

— Я знаю, Далва, он предпочел бы, чтобы по­гиб я, а не Диогу! — кричал Лукас, расхаживая по спальне взад и вперед.

— Не говори так, Лукас! Какой отец будет вы­бирать между сыновьями?! Не надо оговаривать отца! Для него вы равны, — успокаивала его ня­нюшка.

— Я знаю, Далва, знаю! Мой отец никогда не одобрял моего образа жизни! Мне пришлось попытаться стать похожим на Диогу, чтобы он сильней -любил меня! И вот чего я достиг: меня уже нет, но мне не удалось превратиться в Ди­огу! Я кажусь старше, чем есть на самом деле. Меня ничто не волнует, моя жизнь — это бес смысленный отсчет дней. Я потерял вкус к жизни!

— И все из-за этой женщины! Она — твое проклятие! — заголосила служанка.

— Может быть, но жизнь дает мне еще один шанс, и я его не упущу! Я буду делать то, что мне нужно, а на остальных мне наплевать!

 Туг вошла Маиза, и няня буквально выбежала из комнаты, не желая присутствовать при очеред­ном семейном скандале.

— Маиза, предупреди, что я не буду ужинать. Жена кивнула.

— А как насчет нашего разговора?

— Поговори с Жади и назначь время круглого стола.

— Она здесь ни при чем!

— Если хочешь, я сама назначу, — усмехнулась Маиза.

Лукас вышел из комнаты. Он не знает, что она уезжает, — смекнула Маиза и улыбнулась своей собственной догадке.

Саид рассказывал жене о встрече с женой Лу­каса.

— Я же тебя просила не ходить! — укорила Жади.

Она ревнует меня, — догадался Саид. И снова взялся мучить жену, сказав ей, что, видимо, Ма­иза хочет отомстить мужу за боль, причиненную ей из-за Жади.

— Возможно, она тоже все эти годы чувство­вала себя отодвинутой на второй план, как и я. Очень трудно быть на втором плане... Может, по этому, она нашла во мне родственную душу, — го­лосом невинной жертвы заговорил Саид.