Сморчок осторожно огляделся, словно собирался поведать какой-то важный секрет, и ответил Элли шепотом, едва слышно:
— Все бисквиты «Фортуна» переходят в Страну затерянных душ.
Элли несколько секунд обдумывала услышанное:
— В смысле, все?
— Я имею в виду, все бисквиты, которые съедают живые люди. Да, они их разламывают и читают предсказания, но, переходя в наш мир, печенья снова становятся целыми. И такими их находим мы, призраки.
— Любопытно, — сказала Элли. — Но что в этом важного?
Сморчок заговорщицки улыбнулся.
— Это очень важно, — сказал он, склоняясь к Элли. — Потому что здесь, в Стране затерянных душ, все предсказания сбываются.
* * *
Элли не знала, верить Сморчку или нет. В книгах Мэри часто содержалась неверная информация, Сморчок тоже мог ошибаться. Это был слух. Миф. Но проверить его можно было только одним способом: найти бисквит и прочитать предсказание.
Макгилл не просто так заговорил о печенье, подумала Элли, наверняка где-то у него имеется запас. Когда Макгилл с матросами отправился на побережье штата Мэн, чтобы проверить расставленные ловушки, Элли пошла на верхнюю палубу, где стоял трон, чтобы отыскать печенье.
Найти его оказалось нетрудно. Элли наверняка бы нашла его быстрее, если бы сразу преодолела отвращение и подошла к плевательнице. В конце концов, по счастью, ей пришло в голову, что Макгилл вряд ли использовал ее по назначению. Раз уж он пользовался любой возможностью потешить самолюбие, а заодно поработать над образом отвратительного чудовища, он плевал куда угодно, но не в плевательницу. Так оно и было. Невероятно, но факт — плевательница была самым незаплеванным предметом на судне. Поняв это, Элли заглянула в нее и тут же убедилась в своей правоте. Внутри лежала коллекция бисквитов «Фортуна», собранная Макгиллом. Элли взяла печенье в руку, посмотрела на него и сжала зубы, от души желая не стать жертвой предсказанных Мэри ужасов. Ей не очень хотелось остаться без руки. Но ничего не случилось — рука не отвалилась. Элли не слишком удивилась этому обстоятельству.
Держа в руке печенье, Элли тем не менее испытывала определенные опасения. При жизни она не верила в предсказания, но, если подумать, в призраков она тогда тоже не верила. Закрыв глаза, она сжала печенье в кулаке. Оно раскрошилось с характерным сухим треском. Элли вытянула спрятанную внутри узкую полоску бумаги: «Излишние амбиции приводят к жизни в бочке».
Элли не знала, какое чувство больше подходит к ее состоянию: удивление или раздражение. У нее было впечатление, что с небес спустилась рука и погрозила ей пальцем за то, что она повела Лифа и Ника к Шаману. Элли решила взять еще бисквит, так как в первом предсказании говорилось о прошлом, а не о будущем. Может быть, второе предсказание позволит сделать выводы о том, что ждет Элли впереди. Сломав бисквит, девочка прочла напечатанные на клочке бумаги две фразы: «Ты будешь последней. Ты будешь первой».
Элли не поняла, что это значит, и потянулась за третьим бисквитом: «Ждать или уйти — выбор за тобой».
Элли почувствовала, что читать предсказания все равно что есть фисташки — быстро входишь во вкус. Она взяла четвертое печенье, раскрошила его и вытащила узкую полоску бумаги. На ней была всего одна короткая фраза: «Оглянись».
Стоя позади Элли на тронной палубе и наблюдая, как она ворует печенье, Макгилл старался обуздать бушевавший в душе гнев. Никто раньше не осмеливался даже взять в руку принадлежавшие ему бисквиты. Он очень рассердился, но почему-то решил не срывать злость на Элли. Он уже успешно преодолел четыре уровня, оставалось всего восемь. Если он не сдержится и в порыве гнева выбросит девочку за борт, ему никогда не научиться управлять живыми людьми. Но, с другой стороны, Макгилл понятия не имел, как еще можно реагировать. Ему известен был только гнев. Оставалось лишь молча смотреть.
Элли его не видела, но вдруг спина ее напряглась, она обернулась и посмотрела на него. В этот момент Макгилл заметил знакомый огонек страха в ее глазах. Впервые за время их знакомства Элли выдала свои чувства. Раньше, видя, что она его совершенно не боится, Макгилл не знал, что и думать, но теперь он расстроился, поняв, что она все-таки испытывает страх. Он уже не хотел пугать ее. Почувствовав, что становится сентиментальным, Макгилл еще больше расстроился.
— Что ты делаешь?! — спросил он громовым голосом, похожим на рев потревоженного тигра.
Продолжая смотреть на него, Элли открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Макгилл понял тайный смысл этой паузы — Элли собиралась соврать. Он осознал, что не сможет сдержать гнев, если она попытается обмануть его. Он выбросит ее за борт с такой силой, что она перелетит море и ударится о землю, как пушечное ядро.
Вдруг, спустя несколько секунд, Элли расслабилась, опустила плечи и заговорила спокойным будничным тоном:
— Я только что узнала, что содержится в бисквитах «Фортуна», и хотела проверить, правда ли это. Кажется, я слишком увлеклась.
Ее слова показались Макгиллу столь правдивыми, что он нашел в себе силы сдержать гнев. Ссутулившись, он преодолел разделявшее их пространство, как всегда, неуклюже ступая и не сводя с девушки один глаз. Второй был прикован к плевательнице.
— Дай руку, — потребовал он и, когда Элли отказалась подчиниться, схватил ее за локоть, заставив разжать кулак.
— Что ты хочешь сделать? — спросила Элли.
Он не ответил. Засунув свободную руку в плевательницу, Макгилл достал печенье, положил на ладонь Элли и обхватил клешней ее пальцы, а потом надавил на них.
— Давай посмотрим, что судьба приготовила нам двоим, — сказал он.
Макгилл сжал клешню так сильно, что затрещал не только бисквит, но и костяшки пальцев Элли. Отпустив руку, Макгилл вытащил из горки крошек на ладони Элли смятую бумажку и разгладил ее острыми когтями: «Умение прощать помогает судьбе не сойти с рельсов».
Макгилл почувствовал, что гнев оставляет его. Предсказания никогда не обманывали.
— Отлично, — сказал он. — Я прощаю тебя.
Он уселся в трон и почувствовал, что доволен собой.
— Чтобы я тебя сегодня не видел.
Элли повернулась и собралась было уйти, но остановилась у края палубы.
— Умение прощать — тема пятого урока, — сказала она, прежде чем исчезнуть.
* * *
Призрачная голова Элли работала в форсированном режиме. Она объявила Макгиллу тему пятого урока, повинуясь импульсу, в тот момент ей показалось, что нужно сказать именно это. С другой стороны, думала Элли, какая разница? Можно было сказать все, что угодно, потому что на самом деле никакого пятого урока просто не существовало! Да и толку от ее выдумок, похоже, было мало. Она выиграла время, это верно, но ни на йоту не приблизилась к цели своего пребывания на корабле. Элли по-прежнему не знала, как освободить друзей. Если и есть какая-то надежда, то лишь на то, что ей удастся-таки отыскать слабое место Макгилла. Но у Элли давно уже родилось подозрение, что если у него таковое и было, оно лежало в области, о которой он отказывался говорить.