Синтия уставилась на него, открыв от изумления рот.
— Возможно, она меня не помнит.
— Лорд Ланкастер, — выдохнула Синтия, сделав реверанс.
— Это так интересно, — повторила Леонора, подпрыгивая на мысочках.
— Лорд Ланкастер, — заговорила миссис Россбург, — я настаиваю, чтобы вы приехали к нам на ужин завтра вечером.
Ник снова поклонился, совершенно невозмутимый и очаровательный, словно они не расставались на сто десять дней. Синтия жадно всматривалась в его улыбку.
— Миссис Россбург, я буду очень рад. Какие американцы добрые, проявляют интерес к одинокому незнакомцу.
Ее тетушка захихикала, как девчонка, а потрясение Синтии постепенно переросло в гнев. Одинокий незнакомец? Что это за вздор такой? И почему он ведет себя как просто знакомый?
— Лорд Ланкастер, — поспешно начала Синтия, но Ник уже протянул руку тетушке.
— Не откажите мне в любезности, миссис Россбург, написать свой адрес, я еще не очень хорошо знаком с вашим городом. Мисс Россбург. Мисс Мерриторп. Я рад встрече с вами и буду считать минуты до завтрашней встречи.
И Ник повел тетушку, даже не оглянувшись назад.
Синтия в изумлении смотрела ему вслед, а потом ее захлестнула ярость.
Зазвонили колокольчики, приглашая: зрителей вернуться на свои места. Синтия стояла не двигаясь среди потока людей, сжав кулаки. Когда она увидела Ника в компании других джентльменов, она устремилась к нему.
Синтия успела перехватить его, когда он собрался подниматься по лестнице, и схватила за рукав:
— Ты что делаешь?
Ник грациозно повернулся к ней со счастливой улыбкой на губах.
— Мисс Мерриторп! Какой приятный сюрприз!
— Николас Кантри, либо ты немедленно все объяснишь, либо я встану здесь перед тобой и выкрикну самое отвратительное ругательство, какое смогу придумать.
— Ну и ну! Интересно, что же это будет? Вероятно, что-то действительно шокирующее, я полагаю.
Он предостерегающе поднял руку, заметив, что Синтия сделала глубокий вдох.
— Успокойся, Син. — Он наклонился к ней. — Я ухаживаю за тобой.
— Ты… Что?
— Я ухаживаю, за тобой как положено, помнишь?
— Помню ли я? — Кровь ударила ей в лицо, глаза наполнились слезами. — Я посылала письма, а ты писал в ответ всякую ерунду. Прошло много месяцев с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я испугалась. Я скучала без тебя, Ник.
— Любовь моя, не плачь. — В его глазах пропал холодный блеск очарования, взгляд стал мягким и теплым. — Пожалуйста. Давай сюда, Син.
Ник мягко потянул ее в сторону, к узкому алькову, где можно было скрыться от любопытных глаз. Он прижал к ее лицу носовой платок, но Синтия оттолкнула его руку. Она вытерла глаза и нахмурилась.
— Значит, ты со мной познакомился?
— А что ты хотела, чтобы я сказал? Что я знаю тебя по-библейски? Как Адам знал Еву?
— Ну… Что ты здесь делаешь? Что произошло?
— Уверен, что завтра у нас будет время поговорить. — Ник оглянулся на проходившего мимо мужчину, который бросил любопытный взгляд в их сторону. — Мы снова ведем себя несоответствующим образом. Пойдем, я верну тебя твоей семье.
— Подожди. — Синтия взяла его за руку. — Приходи ночью к моему окну. На втором этаже с восточной стороны…
— Я точно не приду.
— Там есть балкон. Если ты…
— Я безобразно обращался с тобой прежде. — Ник отступил назад. — Я был помолвлен с другой женщиной и обесчестил тебя. Больше так вести себя я не стану.
— Не будь глупцом!
В его глазах вспыхнуло возмущение, он поклонился:
— До свидания, мисс Мерриторп.
Синтия даже не успела ответить ему. Ник повернулся и исчез, растворился в толпе. Ей оставалось только шмыгать носом и считать, сколько часов пройдет до завтрашнего ужина.
«Негодяй! — мысленно кричала она ему вслед. — Безрассудный и жестокий грубиян, бессердечный хам!»
Но он был здесь.
Усмехаясь, Синтия выскользнула из алькова и направилась к своему месту в зале.
Ее затрудненное дыхание громким эхом отдавалось в комнате, и все поворачивались в ее сторону.
— Простите, — только и смогла сказать Синтия, потом похлопала по горлу, как будто слишком быстро проглотила вино.
Ник внимательно наблюдал за ней. Неужели он только что сказал, что является совладельцем судоходной компании?
— Основной владелец «Хантингтон шиппинг» — герцог Сомерхарт, — продолжал Ник.
— Это я слышал, — откликнулся дядя.
— А есть какой-то шанс, что сам герцог приедет? — встряла тетушка.
Глаза Ника с необыкновенной серьезностью наблюдали за Синтией, которая застыла где-то в глубине комнаты. Он вложил деньги с Сомерхартом? Но где он нашел такие деньги? Ерунда какая-то.
Ее тетя пригласила к ужину еще три семьи. Какой смысл приглашать виконта к ужину, если невозможно похвастаться этим? Остальные гости толпились вокруг Ника, не давая ей приблизиться к нему вплотную. Поймав его взгляд, Синтия прищурилась.
В Англии она была абсолютно уверена в своей позиции. Она благородно отказалась выйти за него замуж и разрушить его семью. Но теперь что-то внутри ее изменилось. Она была в Америке. Эта новая страна позволила ей по-новому посмотреть на некоторые вещи в жизни. Здесь люди сами строят свою судьбу. Так почему же она не должна делать это?
Здесь они верят в поиски счастья. Они верят в судьбу. А ее счастье и ее судьба — Ник, Синтия была уверена в этом.
Когда они были в Англии, он называл ее сильной и смелой. Тогда она этому не поверила. Но, стоя на палубе корабля, плывшего через океан, она почувствовала себя смелой. Когда соленый ветер вздымал ее юбки, и солнце сверкало на воде на тысячи миль впереди, она почувствовала себя сильной.
Теперь она чувствовала себя богиней возмездия, решившей идти своей дорогой. Возможно, это имело какое-то отношение к приданому, которым ее одарила тетя. «Это — единственное, чего хотел бы твой отец», — сказал она.
Тысяча фунтов.
Не состояние, конечно, но здесь, в Америке, они могли бы их вложить куда-то. Или она инвестирует их в «Хантингтон шиппинг».
Синтия с подозрением посмотрела в сторону Ника. Совладелец?
Какие бы ни были у нее подозрения, она лишь на короткое время задержала на нем взгляд. Потом ее привлекли движения рук Ланкастера, когда он сказал что-то, чтобы позабавить гостей, собравшихся вокруг него. Он засмеялся, откинув назад голову и открыв шею. Синтия не видела шрама, но она подумала о нем.
Ему было бы лучше жениться на богатой женщине. Его жизнь была бы легче. Но кто поймет его так, как понимает Синтия?