Перед окном стоял большой чертежный стол, на котором лежала линейка в форме буквы «Т». Пол был усыпан обрезками оргстекла.
— Вы, кажется, интересуетесь моей мастерской? — спросил Китли.
— Я просто спрашиваю себя, чем вы здесь занимаетесь.
— Рассчитываю шансы лошадок в отдельных забегах.
После этого он познакомил меня со своей системой.
Я был поражен, тут учитывалось все: и форма лошади, и жокей, и статистические данные, и много других мелочей.
— И таким образом вы делаете деньги? — спросил я.
Он рассмеялся и ответил:
— Это требует много забот, но это доставляет мне удовольствие и дает прибыль. Давайте остановимся на втором сегодняшнем заезде. Эта кривая показывает, что выиграет Файр Леди, а именно… В общем, выиграет едва-едва.
Это означает, что можно поставить на нее. Поскольку она невысоко котируется, можно взять неплохой куш. А теперь я хотел бы узнать, почему вы рыскаете у доктора Квая. У вас есть определенные подозрения или вы прощупываете все окружение Баллвинов?
— Скажите, а вы по чистой случайности организовали свою странную контору на одном этаже с доктором Кваем?
— Конечно, это просто совпадение.
— Вы хотите сказать, будто не знали, что миссис Баллвин лечится у доктора Квая?
— Разумеется, я это знал! Но о чем это говорит?
— Когда к нему кто-нибудь приходит или уходит, вы легко можете это фиксировать. Достаточно лишь оставить дверь открытой.
— О Боже ты мой! — вздохнул он. — Если бы мне это было нужно, мне достаточно было бы зайти к нему и бросить взгляд на расписание. Оно составлено на три недели. Не ведите себя так наивно, Лэм. Я снимаю это помещение потому, что мне здесь никто не мешает.
Здесь я сижу, думаю и вынашиваю мысли, как мне обмануть своих собратьев по роду человеческому.
— И временами попадаете в цель?
— Временами я попадаю в запой. Превращаюсь в абсолютного дурака. Теряю рассудок.
— И когда ваши денежки кончаются, вы отправляетесь выкачивать их из добряка Баллвина?
— Иногда вы становитесь очень противным, Лэм, — сказал он.
— У меня такая профессия, и я пытаюсь относиться к ней добросовестно. Как вы думаете, кто подсыпал яд Баллвину?
— Должно быть, кто-то из домашних, — ответил Китли. — Насколько я знаю, в тюбиках с пастой, которые вы принесли, яда не было. Но если на все это посмотреть трезво, то создается впечатление, что вы сами здорово старались ввести кого-то в искушение.
— Дело в другом. Я просто хотел заинтересовать миссис Баллвин…
— Чем? — спросил он, когда я замолчал.
Тем, чтобы она некоторое время вела такую же жизнь, как и прежде.
Китли задумался, потом сказал:
— Постоянно приходится удивляться, как глупы люди.
— Что вы хотите этим сказать?
— Этим я хочу сказать, что полиция могла бы посадить преступника за решетку уже через три часа.
— И вы побьетесь об заклад, что так оно и могло быть? — спросил я Китли.
— Побьюсь, черт бы вас побрал… Только подождите минутку, я выражусь немного поточнее. Я могу поспорить, что полиция может через три часа узнать, кто подсыпал яд, и что у нее будет достаточно доказательств для изобличения преступника. Вот на это я могу поспорить по-крупному.
— Вы, наверное, имеете какие-нибудь дополнительные сведения? — спросил я.
Он насмешливо рассмеялся:
— Я думаю, больше всего сведений имеется у вас, Лэм.
— Сомневаюсь.
— Единственное, что я имею, — сказал Китли, — это моя вера в полицию. Большинство людей быстро приходят к выводу, что полиция недостаточно умна, а это в корне неверно.
— Я совершенно убежден в том, что полицию нельзя сбрасывать со счетов. И в этом отношении вы можете не ломать копья передо мной. Это я знаю и без вас.
— Они очень трудолюбивы, — тем не менее продолжал Китли, — и способны на большее, чем полагают некоторые. И давайте говорить честно: те, кто совершает убийства, в большинстве случаев несчастные глупцы. — Глаза его приобрели странный блеск. — Под глупцами я понимаю дилетантов. Они теряют головы ради величайшей глупости. Я, например, уверен, что наш сегодняшний преступник чертовски зол на Шарлотту Хенфорд. Я уверен, что он не слишком умен. Полиция его скоро возьмет, и в этом я убежден. Правда, им немного удастся на него повесить, так как Баллвин и его супруга, судя по всему, отделаются лишь легким испугом. Он уже вообще вне опасности, а ей много лучше.
Китли поднялся и произнес:
— Очень мило, что вы ко мне заглянули, Лэм. А теперь мне нужно немного заняться делами. Самое неприятное при моей системе, что я постоянно должен быть в курсе всех дел.
— Желаю удачи, — сказал я и протянул ему руку.
Дверь закрылась за мной. Когда я дошел до середины коридора, я оглянулся, чтобы проверить, не следит ли он за мной.
Но дверь оставалась закрытой. Значит, его даже не заинтересовало, куда я пойду.
Когда я подъехал к своему дому, Рут Отис уже ждала меня. Она смотрела в другую сторону, так что я смог приблизиться к ней вплотную и неожиданно для нее.
Заметив меня, она воскликнула:
— Дональд!
Я вышел из машины. Она сразу схватила мою руку и сжала ее так крепко, что ногти ее чувствовались даже сквозь ткань одежды.
— Я так рада, что вы приехали!
— Вы давно здесь? — спросил я.
— Минут десять, но каждая минута казалась мне вечностью. Скажите мне сразу: я сделала что-то не так?
— Да.
— Но, Дональд, пакетик находится в таком месте, где его никто не найдет, а я смогу забрать его в любое время.
— Я бы приехал сюда пораньше, но у меня была встреча с Карлом Китли.
— Кто это такой?
— Брат первой жены Баллвина.
— О-о!
— И кроме того, это как раз тот человек, который ехал за вами, когда вы вышли из конторы доктора Квая вместе со своим пакетиком.
— Он… он следил за мной?
— Выходит, да.
— Но, Дональд, он просто не мог… Я… вы думаете…