— Пусть так и будет. Слава богам! — провозгласил Медведь, поднимая чашу с вином.
— Слава богам!! Слава Роду!!
Торжественные голоса общинников, славящих Род и свою веру, прозвучали в ушах Юлии посмертным боем. В этот миг она по-настоящему поняла — что значит быть жертвой.
— А жаль, сейчас не Купала! Лицо девушки, сказавшей это, выразило мечтательную задумчивость и сожаление. Девушку звали именем великой богини — Лада, хотя внешностью она больше напоминала недобрую полудницу, отнимающую силы у растомленных солнцем богатырей. — Да, повезло тебе, Всеслава, что ни говори!
Другая девушка — Светлана, как раз соответствовала собственному имени. Доброе лицо и ясный лучистый взгляд вызывали ощущение светлого дня даже здесь, в полумраке и мареве топящейся бани.
— Я бы с радостью такому отдалась во временное пользование, — продолжала она, улыбаясь смущенно и игриво.
— Ну, а я — в пожизненное! — поддакнула Лада. — Хи-хи… — захихикала она, но быстро осеклась под тяжелым взглядом Бояны. — Эй, Всеслава…
Юлия привычно не повернула головы на свое новое языческое имя. Она не могла даже реагировать на эти нелепости — таким все выглядело диким! Ко всему прочему, она впервые в жизни обнаружила, что может стесняться наготы перед представительницами собственного пола. Юлия сидела на горячей полке, не в состоянии расслабить плечи, положив, как школьница, руки на влажные колени. Она чувствовала, что болезненный жар приливает к голове, стучит в висках, тяжкой волной томит сердце.
— Эй, ты что-то слишком размечталась! — Светлана тронула Юлию за плечо и отдернула руку, почувствовав, как та вздрогнула. — Подожди, потом будешь мечтать, а сейчас мы тебя должны для Белояра приготовить…
— Как дичь! — хохотнула Лада.
— Угу, в собственном соку пропарить! Ха-ха!
От этой шутки девушки окончательно развеселились. Но, чем задорнее становился их смех, тем мрачнее делалось лицо Бояны. Очень скоро она не выдержала, оборвав хохот и шутки одним властным, чересчур резким окриком.
И тогда уже Юлии пришлось улечься на лавку, почувствовав себя еще более беззащитной и уязвимой под взглядами женщин, чем среди волчьих оскалов — трое существ разглядывали ее с оскорбительным удивлением. Не поддавалось пониманию — по какой странной причине этот красавчик, любимец Бера, между всеми девицами общины, среди которых, между прочим, была сама Бояна, выбрал себе на забаву именно эту рыжеволосую куклу с подростковыми коленками и узкими плечами.
Чтобы не видеть этих взглядов, Юлия закрыла глаза и отдалась рукам. Жар протопленной бани, тяжелые, сладкие ароматы летних трав, настоями которых ее натирали, приглушенное бормотание Бояны, ворожившей в углу со свечами… От всего этого очень быстро закружилась голова, кровь прилила к лицу, а во рту появился привкус меда и молока. Слишком чувственная атмосфера, древние афродизиаки и заговоры действовали на Юлию гипнотически. А когда она, распаренная, с блестящими глазами и благоухающая сексом, сама не веря в то, что это все происходит с ней наяву, вошла в дом Медведя, все мужчины, находящиеся там, замолкли на минуту, заворожено и жадно провожая ее глазами, пока она не скрылась в маленькой темной комнатушке за печью. Лишь Белояр коротко и неприязненно взглянул из-под светлых ресниц.
В каморке жар стоял почти как в бане, пахло мехом, вином и воском. Но еще один запах перебивал все остальные. И, несмотря на страх и возмущение от этого запаха, у нее слабели колени. Юлия опустилась на широкую скамью, покрытую шкурами животных и круглыми полотняными подушками. Смешиваясь с банными благовониями, впитавшимися в ее собственное тело, запах Ивана усиливался, становился резче, мощнее, притягательнее. Закрыв глаза, она упала лицом в одну из этих подушек.
…Этот вечер выдался таким тихим и ясным, что странной казалась сама возможность передвигаться по улице, не пряча по привычке лицо в поднятый воротник, не щуря глаза в попытке защититься от резкого ледяного ветра.
Бояна, возвращаясь из бани в «дом жертв», замедлила шаги и не стала запахивать дубленку, подставляя лицо и шею свежести воздуха, слушая мирную тишину, в которой все же чувствовалось нечто тревожное — как в затишье перед бурей. Она остановилась на половине пути, в самом центре двора, стараясь понять, что именно вызвало в ней беспокойство. Заскрипевший под чьими-то быстрыми шагами снег в наступивших сумерках стал ответом на вопрос. Она обернулась одновременно с Рьяном, внезапно появившимся сзади и схватившим ее за локоть.
— Ах…!!
— Тихо…
— Чего тебе?!
Бояна сделала попытку высвободить руку из цепких пальцев цыгана, но они только крепче сомкнулись, не давая надежды уйти без объяснений.
— Ну, что? — усмехнулся Рьян, белея в темноте острыми зубами. — Заступник-то твой отказался от тебя, красавица? А я вот не откажусь… К тому же завтра нашего героя здесь уже не будет, как я слышал…
— Отпусти мою руку, — медленно и четко проговорила Бояна.
— …он ведь снова отправляется на поиски идола, кажется? — продолжал Рьян, словно не слыша ее.
— Да! — не выдержала девушка. — Да, именно так! То, что мечтал сделать ты, но тебе не доверили!
Говорить такое Рьяну — значило стоять на краю пропасти. Он скрипнул зубами, нахмурился, но вдруг лицо его просияло беспечной улыбкой.
— Ничего! Зато у меня будет другой трофей… Подобная радость — пострашнее гнева.
Бояна с расширившимися от ужаса глазами отчаянно дернула рукой и, к собственному удивлению, обнаружила, что ей удалось вырваться. Охнув от неожиданности, девушка не стала дожидаться, когда ее схватят снова. Здесь, в поселении, некуда спрятаться, если возникала необходимость в одиночестве. Ноги сами инстинктивно направили бег к маленькой калитке за домом Бера. Только в пушистой темноте леса она позволила себе разрыдаться — горько, в голос, впервые за очень долгое время.
Судорожно вздыхая и всхлипывая, растирая по горячим щекам быстро замерзающие слезы, Бояна медленно брела по тропинке, ведущей к капищу Велеса. Не для того, чтобы попасть туда. Просто тропинка была единственной, а стоять на месте оказалось мучительнее, чем двигаться хоть куда-нибудь. Мало-помалу рыдания утихли, вздохи стали более спокойными и глубокими, а слезы высохли. Тем более удивительным показалось ей странное эхо — повторяющее в точности эти звуки, только с большим опозданием. Плач раздавался со стороны капища, до которого было уже рукой подать. Замирая сердцем от страха и любопытства, Бояна осторожно подкралась к входу в древнее место силы.
Она удивилась лишь в первый момент, когда не смогла сразу обнаружить источник звука. Потом, когда опустила глаза и увидела темный силуэт, распростертый у жертвенного столба в неверном свете убывающей луны, Бояна уже знала, кто это. Забыв о собственных печалях, она медленно приблизилась к человеку, лежавшему на снегу вниз лицом.